РамСпас поиск. Возвращение.

ФИЛИППОВ ИЗ МОРОЗОВО. КЛАДБИЩЕ ШТУКЕНБРОК

Из Книги памяти Московской обл., т.22-I:

После войны заявление на розыск Петра Филиппова подавал его отец, Филиппов Иван Егорович из д.Морозово. К сожалению, в форме, по которой составлялись списки разыскиваемых, не было графы о дате последнего письма и обратном адресе. По номеру полевой почты можно определить часть, в которой солдат служил. Это значительно повышает возможность установления его судьбы. Единственные дополнительные сведения из списка военкомата - время призыва. Отец сообщил, что Петр был призван в июне 41-го. Сначала он официально был признан пропавшим без вести в июне 41-го, но потом июнь исправили на июль. 

Если даже его призвали 22 июня, то маловероятно, хоть и не исключено, что уже в июне он прибыл на фронт и пропал без вести. Вообще эта дата всегда достаточно условна. Обычно к дате последнего письма или к дате призыва прибавляли три месяца, и с этого времени официально признавали разыскиваемого пропавшим без вести.

Была бы в списках РВК графа о последнем письме (в Раменском военкомате она была), то пропавшим без вести его признали бы с 1942г., т.к. на самом деле Петр Филиппов воевал до лета 42-го. Хотя, не исключаю, что писарь военкомата вместо 1942 написал 1941, а список, заверенный военкомом, становился официальным документом, и тогда ошибка писаря стала официальной датой.

Летом 1942 Петр Филиппов попал в плен. 

Из персональной карты пленного: Филиппов Петр Иванович, 1912 г.р., уроженец д.Морозово Московской обл., гражданская специальность - портной (schneider), а может так записали рабочего Раменской прядильно-ткацкой фабрики «Красное Знамя». Солдат, служил в 11-96 (так в карте) стрелковом полку. Был пленен 22.07.42 в районе Ростова. Ближайшей родственницей записана мать, Филиппова Мар., ее адрес: Московская обл. Раменский р-н, д.Морозово.

Полк, где он служил, записан видимо так, как называл пленный: не тысяча сто девяносто шестой, а одиннадцать девяносто шесть. 1196-й стрелковый полк входил в состав 349-й стрелковой дивизии, которая в июле 42-го вела бои на подступах к Ростову-на-Дону, а 22 июля - непосредственно в городе, где Петр и был пленен.

Первичное место заведения персональной карты - Stalag 358 Shitomir, присвоенный номер военнопленного - 48236. Теперь все документы, фамилию и имя пленного заменял опознавательный жетон с этим номером, а Петр становился военнопленным «48236».

На карте пленного стоит отметка о его смерти 21 декабря 1942г., но нет штампа в виде креста, который и обозначал, что пленный умер. В доступной базе архива нет и обратной стороны карты, где записывались сведения о прививках, перемещениях по рабочим командам и лагерям, о болезнях и помещении в лазарет. Зачастую именно по этим сведениям можно определить и место захоронения пленного, если он умер в рабочей команде, например. Можно предположить, что на этом экземпляре карты обратная сторона просто не заполнена, поэтому и не оцифрована.

Но теперь известно, что первым стационарным лагерем Филиппова был Житомирский. Лагеря военнопленных на оккупированной территории СССР по условиям содержания были, наверное, самыми жестокими. Во-первых, в них происходил отсев и уничтожение евреев, комиссаров и наиболее склонных к сопротивлению военнопленных, а во-вторых, пленные там были лишь резервом рабочей силы для рейха, а их пополнение после наших неудавшихся войсковых операций было постоянным.

Вот отрывки из документальной повести «Нас ломала война»: «Кирпичные красноватые трехэтажные дома-кубы вперемешку с длинными одноэтажными деревянными бараками, почерневшими от сырости, выстроились вдоль асфальтированного шоссе на юго-западной стороне города. На высоких столбах — три ряда колючей проволоки отделяют территорию смерти от остального живого мира. На деревянных вышках часовые с автоматами. Ночью по нескольку раз включают яркий свет на столбах, освещая пустой лагерный плац. Всех пленных после вечерней поверки запирают в домах и бараках на замки до утренней поверки. Вся территория лагеря разделена колючей оградой на отсеки, в них помещаются по три-четыре тысячи человек. Всего пленных шестнадцать тысяч...

Подходить к внешней ограде нельзя. Часовые стреляют без предупреждения. Несколько человек поплатились жизнью за то, что от нестерпимого голода пытались вырвать пучок несъеденной травы, все еще густой и зеленой между рядами проволочной ограды и кольцами Бруно. Их тела долго не разрешали убирать в назидание остальным.

Это место называется госпиталь «Кранкенлазарет» по-немецки. Оно отделено от всего остального лагеря. Тут четыре тысячи раненых и больных, двести медперсонала из числа тех же пленных. В каждом блоке — свой главный врач. Но лечить больных нечем. Поэтому тут никого не лечат, только хоронят. Нет не только лекарств, перевязочного материала, но даже постелей, не говоря уже о белье. Завшивленность от этого стопроцентная.

...Как-то раз в середине дня всех ходячих вызвали на внеочередную поверку. Все выстроились, как обычно, в три с половиной ряда на плацу и сразу же увидели, что один из бараков был окружен немцами и полицаями. Переводчик и несколько полицаев выгоняли пленных из барака. ...Мы услыхали команду: «Все вещи из рюкзаков и мешков выбросить на песок». Пленные неохотно выполняли команду. Кто-то мялся и получал удары палками. Немцы подошли к ним близко и кричали: «Бросай! Кому говорят! Все бросай!».

Полицаи стали сами подхватывать рюкзаки и трясти их содержимое на песок перед хозяевами. Мы с тревогой наблюдали, как немцы начали расстегивать кобуры и доставать пистолеты. Стоявших у стены остолбеневших пленных расстреливали в упор. Расстреляли почти всех. Оставшихся после казни заставили складывать трупы на стоявшие у барака тачки, вместе с их вещами лежавшими на песке.

Я спросила у Толи, за что этих пленных расстреляли. Он мне рассказал, что у них в рюкзаках нашли кусочки человеческого мяса. Они его ели. Когда медики везли тачки с умершими ко рвам, немцы заметили, что у многих трупов из того барака были отрезаны куски мышц на икрах ног и на ягодицах». До какого состояния нужно было довести людей, чтобы от голода они пошли на людоедство!

Бывший военнопленный М. Шейнман вспоминал: «В Житомирском лагере немцы старались прежде всего уничтожить евреев и политработников, с тем чтобы затем медленно и методично уничтожать тысячи пленных других национальностей. Все прибывшие в лагерь должны были пройти специальную «комиссию». Признанные евреями отдавались в руки СС. Их помещали отдельно от других пленных и заставляли выполнять самые грязные и тяжелые работы. Кормили их один раз в три дня. Ежедневно вечером в бараки к ним приходили гестаповцы с собаками. Собаки набрасывались на людей, кусали и рвали их. После длительных издевательств их выводили за город и расстреливали». Стоит сказать, что спасали евреев татары, например, которые выдавали их за своих сородичей.

В карте пленного Филиппова запись о его смерти 21.12.42 сделана красным карандашом и выделена двумя линиями, а ниже при обработке карты в 1946г. есть другая запись, что умер он 2.02.43. Места захоронения нет. Дело в том, что в 1945г. комиссия Уполномоченного СНК СССР по репатриации обрабатывала полученные документы на военнопленных. Только по лагерю Stalag 326 было обработано около 320 тыс. карточек учета, по другим лагерям документы поступили в 12 мешках, многих папках и конвертах. 

Все они были переведены, и был составлен общий именной список военнопленных на 779 листах. К сожалению, в списке, который  составлялся  вручную, много неточностей и ошибок. 

Петр Филиппов в нем есть, но записи сделаны так, что у первого на листе записана дата «2.02.43» и место захоронения «Галле». У следующих по списку, в т.ч. и у Петра, в этих графах стоят длинные прочерки, как та же информация. При проверке, однако, даты и места гибели пленных оказались другими. Но в карте пленного Петру все равно записали «2.02.43». Это ошибка. В «шапке» к карте пленного местом захоронения Филиппова указано кладбище Штукенброк/Зенне, могила 9075 - это кладбище шталага 326(VIK), что в 90 км юго-западнее Ганновера. Значит, карта пленного Филиппова была в числе поступивших по этому лагерю. Подтверждает это и анализ карт других пленных. 

Например, на карте пленного Орлова, умершего 5.03.43, та же запись красным карандашом, но есть место, где он умер - «Revier VIK», т.е. ревир (лазарет) шталага 326. Кстати, у Орлова тот же, Житомирский, первичный лагерь, что и у Петра. Значит, оба они были направлены из Житомира в шталаг 326.

Возможно, причиной их смерти стал туберкулез, который свирепствовал в лагере с середины 1942г. Недоедание, плохое размещение и беспощадная эксплуатация были главными виновниками. В большом количестве больных переправляли в лазарет Штаумюле, там их изолировали, пытались лечить, и, тем не менее, многих военнопленных туберкулёз унёс в могилу.

Условия пребывания больных туберкулёзом – на двухъярусных нарах и в сырых, продуваемых ветрами бараках, на голодном пайке из недоброкачественных продуктов - стали «благоприятными» для развития болезни. У преобладающего большинства больных отмечались тяжёлые формы заболевания. «Внешний вид таких больных запоминался надолго - кожные покровы серовато-землистого цвета, глубоко запавшие синюшно-красные щеки, блестящие глаза с часто мигающими глазами, нарастающая одышка. Больного не покидает лихорадка, беспокоит изнуряющий пот, стойко держаться приступы неудержимого кашля и когда одышка сменяется приступами удушья и больному не хватает воздуха, он напрягает все мышцы и при полном сознании не может найти никакого облегчения. И только врач поневоле остаётся свидетелем уходящей человеческой жизни».

Не лучше были условия и в самом лагере. Из воспоминаний бывших военнопленных шталага-326 (VI-K): «...Огромные страдания пленным приносила лагерная полиция, подбираемая из числа пленных (Hilfspolizei). Эти полицейские проявляли нечеловеческую жестокость, избивали, издевались и нередко убивали пленных. Русские полицаи обращались с пленными хуже, чем немецкие охранники».

Самым омерзительным из них был русский пленный «Сашка рыжий» (А.И. Снегирь) - начальник лагерной полиции. Это был зверь, а не человек, главный жестокий помощник немцев в избиении пленных. Причем почти всегда использовал клинок, не зная чувства меры: бил куда попало и всех без разбора. Пленных избивал по приказанию немцев, а чаще по собственной инициативе. Особенно сильно бил беглецов и офицеров. Последних просто из ненависти. При переводе пленных из блока в блок не разрешал ремонтировать в бараках окна, нары, двери. Почти все продукты, которые пленные доставали на работе, лично сам отбирал на проходной. В пьяном виде вместе со своим другом Андреем ночью врывался в бараки и жестоко избивал пленных. Сколько пленных погибло от рук этих садистов?

На кладбище Штукенброк первый памятник павшим в 1945 г. был сооружен самими пленными и, кстати, в его строительстве участвовал наш земляк Иван Кузовлев из д.Аксеново. Сейчас это ухоженное захоронение с рядами безымянных могильных камней и обелиском с надписью: «Здесь покоятся русские солдаты, замученные в фашистском плену. Их 65.000. Вечная память товарищам! 1941-1945».

В этом лагере и его рабочих командах погибли: Василий Лапкин из Ивановки, Петр Заскулин из Балятино, Михаил Кучеров и Николай Дмитриев из Раменского, Николай Голощапов из Бронниц.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome

https://pamyat-naroda.ru/

http://www.e-reading.club/chapter.php/1007051/106/Ermakov._-_Vermaht_protiv_evreev._Voyna_na_unichtozhenie.html

http://zhzh.info/publ/4-1-0-326

http://www.sgvavia.ru/go?http://zhzh.info/publ/4-1-0-326

http://maxpark.com/community/14/content/3084376

http://stalag326.livejournal.com/tag/%D0%A8%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%B3-326

http://stalag326.livejournal.com/14937.html