РамСпас поиск. Возвращение

БАРТЕНЬЕВ ИЗ БЫКОВО (УДЕЛЬНОЙ). КЛАДБИЩЕ ХЕМЕР I ХЕКЛИНГСЕР ВАГ

Из Книги памяти Московской обл., т.22-1:

Эта же информация в послевоенном списке Управления по персональному учету потерь с отметкой «Извещения родственникам высланы 8.6.46г.» - т.е. родные Бартенева получили дающее право на пособие извещение о том, что он числится пропавшим без вести, уже после войны.

Из списка: «Бартеньев Тимофей Антонович, рядовой. 1899 г.рождения, с.Погожево Касторенского р-на Курской обл. Призван Раменским РВК. Пропал без вести в июле 1942г. Жена, Мария Тимофеевна Бартеньева, жила по адресу: Московская обл., ЛЖД (Ленинская железная дорога), ст. Быково, пос. Искра, Комсомольская ул., д.5.» Сейчас эта улица в пос.Удельная.

В этом списке фамилия Бартенев написана с мягким знаком – «Бартеньев». Не знаю, как правильно, но в архиве хранится персональная карта пленного, фамилия которого также записана Bartenjew, т.е. скорее всего, правильно «Бартеньев».

Из карты пленного: «Бартеньев Тимофей Антонович, 1899 г.р., Касторьевский р-н Курской обл., солдат 979-го артиллерийского полка». Пленен в 1942г., но ни точной даты, ни места пленения в карте нет. Персональный номер пленного «28895» присвоен в лагере военнопленных Stalag 326 (VIK) Штукенброк, значит, он и был первичным лагерем Бартеньева на территории рейха. Ближайшие родственники - жена, Агрофена, но фамилия записана как Бартенева (Bartenewa), а не Бартеньева. Ее адрес: д.Быково, Равенский (так в карте) р-н, Московская обл.

Сопоставим имеющиеся сведения. Два варианта фамилии - Бартенев и Бартеньев, причем в карте пленного есть оба варианта. При этом совпадают год рождения Бартеньева и место. То, что в карте пленного Касторенский район записан как Касторьевский, объяснимо, т.к. заполнялась она со слов пленного -как расслышали, так и записали. Совпадает и адрес проживания семьи - Быково Раменского района. Но в одном документе жена - Мария Тимофеевна, в другом - Агрофена, что тоже объяснимо, т.к. неоднократно в разных документах встречалось, что либо мать записана как жена, либо наоборот. Скорее всего, так произошло и с Бартеньевым.

В установлении судьбы солдата немаловажны место и дата пленения, часть, в которой воевал. Она вроде бы есть, 979-й артполк, но в 1942-м было два полка с таким номером. Один назывался артиллерийским (ап), а второй легким артиллерийским (лап). А вот в документах и даже на картах писали их часто одинаково - «ап». При этом 979ап воевал в составе 173-й стрелковой дивизии 50-й армии на Западном фронте, а 979лап на Керченском полуострове в составе Крымского фронта. На одной из военных карт 979лап записан как «ап УСВ». УСВ – это 76-мм дивизионная пушка образца 1939 года (Ф-22 УСВ), а значит, они и стояли на его вооружении.

Чтобы ограничить временной диапазон поиска, вернемся к документам. В списке 1946 года Бартеньев числится пропавшим без вести в июне 1942. Откуда эта дата могла быть взята? Как правило, ориентировались на дату последнего письма, полученного женой. В карте пленного есть отметки о прививках - их, как правило, делали в первые дни по прибытии пленного в лагерь. Они были сделаны 10 и 18 июля 42-го. Получается, в плен Бартеньев действительно попал в июне или ранее. Но где?

Судьбы солдатские угадать очень сложно. В плен боец мог попасть в любой части, находящейся на передовой, если даже там были позиционные бои, а не атаки и контратаки. Не стану описывать поиски по документам, т.к. по их результатам однозначно что-то утверждать было невозможно. Нужны были дополнительные аргументы. И они нашлись в персональном номере пленного «28895». Анализ ближайших к нему показал, что получившие в шталаге-326 номера 28890, 28892, 28893 и 28896 были пленены в Крыму. Пленные прибывали в лагеря партиями, а значит, с большой долей вероятности можно предположить, что Бартеньев был в партии, прибывшей из Крыма, т.е. воевал он в 979-м легком артиллерийском полку. Есть и другие пленные с местом службы «979ап» и местом пленения «Крым» и «Керчь».

Керченский полуостров, 1942 год. У немцев как кость в горле торчал непокоренный Севастополь. Окончательному его разгрому мешала керченская группировка наших войск, которая зимой 42-го изготовилась для броска в Крым, чтобы вышибить оттуда немцев и снять блокаду Севастополя. Уж очень важным был Крым для обеих сторон. Владение Крымом для нас было  плацдармом, угрожающим  тылам всей немецкой группировки на Украине, а для немцев означало фактическое господство в регионе, прилегающем к северной части Черного моря.

Кроме этого, Ставка хотела удержать стратегическую инициативу, с трудом добытую под Москвой и не дать немцам сконцентрировать войска на новом направлении. Поэтому были спланированы большие наступательные операции в районе Харькова и в Крыму.

Зимнее наступление на Крым провалилось. Наши потрепанные войска перешли к обороне, но ничего не сделали для ее оборудования. Что это значит? При обороне в ее глубине заранее создаются оборонительные полосы и рубежи, которые занимаются в случае вынужденного отхода, и противник вынужден их снова штурмовать. Создаются различные виды заграждений, минных полей. По-другому строится и система артиллерийского огня, тыла. Ничего этого сделано не было. Все войска располагались в одном эшелоне и были крайне уплотнены. Каждое из соединений занимало по фронту в среднем до 2 км. В ходе боев это приводило к смешиванию частей и, как следствие, потере управления, что неизменно приводит к поражению.

Да еще и представитель Ставки Мехлис: «Не принимайте ложные маневры противника за истину…надо смотреть вперед, готовить колонные пути и мосты, отрабатывать действия по разграждению» — т.е. наше дело – вперед. Без реальной оценки обстановки. Поэтому и приняли удары немцев даже не зарытые в землю войска. «Всякие разговоры о возможности успешного наступления немцев и нашем вынужденном отходе Мехлис считал вредными, а меры предосторожности — излишними», — вспоминал впоследствии адмирал Н. Г. Кузнецов. Мехлис не обладал никакими военными талантами, но будучи «оком» Сталина, постоянно вмешивался в работу штаба фронта, и это одна из причин трагедии. Он запрещал войскам зарываться в землю, дабы не снижать наступательный порыв. Сотни тысяч погибших и попавших в плен наших солдат и офицеров - цена этого, мягко говоря, заблуждения. И судьба солдата Бартеньева тоже.

К началу мая общее соотношение сил оставалось в пользу советских войск. Противник уступал: в живой силе — в 2 раза, в танках — в 1,2 раза, в артиллерии — в 1,8 раз. Преобладали только в авиации — в 1,7 раза. И эта группировка меньшими силами немцев была успешно разгромлена.

С апреля вражеская авиация активно препятствовала обеспечению войск продовольствием, боеприпасами и подвозу пополнения. Немцам удалось изолировать между собой Керчь, Севастополь и порт снабжения Новороссийск. Все это говорило о подготовке немецкого наступления. Но эту информацию наши военачальники либо проигнорировали, либо предпочли проигнорировать в угоду чему-то. Трагедия брошенных защитников Севастополя во многом тоже на их совести.

Сложилась противоречивая и очень опасная ситуация: немцы готовились к наступлению, но и наши военачальники, даже провалив зимнее наступление, по-прежнему считали себя наступательной группировкой. Тыловые оборонительные рубежи фронта — Турецкий вал и Керченские обводы — существовали лишь на оперативных картах. 6 мая, всего за сутки до вражеского наступления, Сталин распорядился, чтобы «войска Крымского фронта прочно закрепились на занимаемых рубежах, совершенствуя их оборонительные сооружения в инженерном отношении…». Но было поздно.

Между тем, обстановка накалялась, 6 мая перелетевший линию фронта летчик-хорват предупреждал о готовящемся наступлении немцев. Информацию подтверждали и другие источники. В ночь на 7 мая из штаба фронта были отправлены соответствующие распоряжения, но до многих адресатов они так и не дошли. Погубила уверенность, что не немцы нам, а мы им «дадим жару».

7 мая весь день немцы бомбили наши штабы, боевые порядки войск и их тылы. Была полностью нарушена связь, противовоздушная оборона, парализована работа штабов. Рано утром 8 мая вражеская авиация нанесла сильный удар по городу Керчь и порту.

После бомбардировки последовала мощная артиллерийская обработка и немецкий прорыв. Наши дивизии не выдержали удара и отступили на восток. Военачальники пытались исправить ситуацию, но из-за отсутствия связи их указания просто не доходили до войск. При этом местность боев была совершенно открытой, и все наши передвижения были хорошо известны противнику.

Прорыв немцев превратился в бегство наших войск. Напомню, преобладавших и в численности, и в артиллерии, и в танках. Героическое, без преувеличения, сопротивление, некоторых соединений и частей ситуацию исправить не могло. В который раз героизм окопников-солдат и офицеров, их готовность стоять до конца был сведен на нет бездарностью военачальников. Прежде всего, Мехлиса. Командующий фронтом генерал Козлов, зная положение Мехлиса в Ставке, т.е. фактически у Сталина, при принятии решений именно на это в первую очередь и ориентировался. Увы - это результат довоенного опыта репрессий военных кадров. Мехлис фронтом не руководил, но своим политическим весом на его решения влиял. Козлов боялся Мехлиса больше, чем немцев.

И крах наступил. Уже 14 мая Мехлис телеграфировал в Ставку: «… Мы опозорили страну и должны быть прокляты. Будем биться до последнего. Авиация врага решила исход боя».

В боях только с 8 мая Крымский фронт потерял более 150 тыс. человек, свыше 4,6 тыс. орудий и минометов, 417 самолетов и почти 500 танков. Это было тяжелейшее, позорное поражение, которое значительно осложнило обстановку на южном направлении и способствовало падению Севастополя. Причин поражения намного больше, но я не ставлю целью их полный анализ. Для меня более важна судьба одного солдата, попавшего в эту мясорубку и от которого не зависело ничего! И та цена, которую он заплатил за чужие просчеты.

Чем это все закончилось для военачальников? Крым поставил на военной и политической карьере Мехлиса крест. Сам Сталин вынужден был признать: его безграмотность в военном деле, произвол, диктаторские замашки стали угрозой для самой власти. На время войны Сталин предпочел отодвинуть его на задний план и, думаю, многие военачальники вздохнули с облегчением. Это можно было бы счесть справедливостью, если бы только за свои деяния Мехлис отвечал сам, а не сотни тысяч павших и погибших в плену. Командование фронта было понижено должностях и званиях. И все. А боец Бартеньев погиб в плену.

Шталаг 326 (VIК) располагался в VI военном округе рейха и все лагеря военнопленных на его территории имели в обозначении номер округа и букву, соответствующую конкретному лагерю. Пополнение лагеря происходило за счет эшелонов, систематически прибывающих со сборных пунктов. Лагерь имел значение распределительного, в который свозили военнопленных из восточных районов. Здесь происходила сортировка, проверка, разбивка их по командам и отправка в другие лагеря и рабочие команды. Основным местом назначения из этого лагеря были шахты и предприятия Рурского бассейна. Военнопленные в лагере задерживались обычно от 3 до 6 недель. Со дня формирования шталага 326 в июне 1941 г. и до 2 апреля 1945 г. (дня прихода американских войск и ликвидации лагеря), через него прошло около 500 тысяч военнопленных.

Судя по датам прививок, Бартеньев прибыл в лагерь в первых числах июля 42-го. Согласно записи в карте пленного, 1 августа 42-го он был переведен в шталаг VIА (Германия, Нордрхайн-Вестфален, Меркишер-Крайс, Хемер), а 7 августа направлен в рабочую команду №776. Ее местонахождение установить не удалось, т.к. запись сделана от руки и очень неразборчиво. Проработал Бартеньев в ней недолго. 23 сентября он попал в лазарет с диагнозом «общая слабость», а фактически  - истощение. Умер 8 октября 1942.

У пленных этого лагеря шанс на выживание был небольшим. Бывший военнопленный Николай Губарев вспоминал: «Для пленных хлеб был равнозначен жизни. Все разговоры вращались вокруг еды». В лагере процветали туберкулез, дифтерия и дизентерия, а лекарств практически не было. Когда, в конце 1942 произошла вспышка тифа, его лечили аспирином. Несмотря на регулярные дезинфекции, казармы кишели паразитами. Французский заключенный Жак Pavillier, работавший санитаром, вспоминал: «Летом 1942 поступило много русских пленных, даже женщин, все в ужасном состоянии, реальные скелеты. Многие из них погибли». В числе этих русских поступил в лагерь и Бартеньев.

В карте пленного есть штамп о его захоронении на кладбище Хемер I Хеклингсер Вег, полоса 42, участок 18, ряд 9, могила 140. Находится оно в самом городе Хемер, недалеко от бывшего лагеря.

На этом кладбище хоронили только советских военнопленных. К началу 1943 года в 16-ти братских могилах было похоронено более 3000 человек. 

В 1949 году кладбище было заново обустроено и, к сожалению, ряды братских могил не сохранились. Были убраны и установленные ранее на братских могилах металлические таблички. После войны пережившие плен военнопленные возвели на территории кладбища памятник погибшим товарищам. К 60-м годам он пришёл в аварийное состояние, и на его месте был установлен новый, надпись на котором гласит: «Здесь покоится 3000 советских граждан, которые умерли вдали от дома в 1941-1945 годах». 

Сегодня кладбище занимает площадь 2972 кв. метра, огорожено забором с зелёными насаждениями и постоянно открыто для посетителей. В списке захоронения Тимофей Бартеньев есть, но записан как Бартенев (Bartenew).

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome

https://pamyat-naroda.ru/heroes/

https://broneboy.ru/1-hranilische/IPTA/Spisok_chastei_PTA.pdf

http://translate.yandex.ru/translate?srv=yasearch&url=http%3A%2F%2Fwww.stalag-via.de%2F&lang=de-ru&ui=ru

http://www.odnoklassniki.ru/profile/468760090400/video

http://www.sgvavia.ru/forum/113-1316-1

http://www.stalag-via.de/

http://www.sgvavia.ru/forum/800-551-1