РамСпас поиск. Возвращение

БУДАШКИН ИЗ ЖИРОВО. ПОХОРОНЕН В УРЕНИ

Из Книга памяти Московской обл., т.22-I:

Не знаю, какую «похоронку» получили родные Алексея Будашкина. Было ли в ней точное место его захоронения или только «умер от ранения в госпитале». Приходилось видеть не одну «похоронку», в которой было написано именно так.

Ориентируясь на сведения из Книги памяти можно сказать, что имя погибшего увековечено, но места захоронения нет, а место службы указано с ошибкой.

Будашкин действительно служил в 435-м стрелковом полку, но не 208-й, а 153-й стрелковой дивизии. Полк с таким номером в 208-й дивизии был, но сама дивизия прибыла на сталинградское направление с Дальнего Востока только летом 42-го, а Будашкин умер от ран в августе 41-го.

По 435-му полку я просмотрел имеющиеся в архиве документы о потерях, и в 1941-м этот полк упоминается только в составе 153-й дивизии, а в 1942-м уже в составе 208-й. О том, что в госпиталь Алексей поступил именно из этого полка, известно из списка умерших в госпиталях, составленного по базе данных Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге.

Когда именно Алексей Будашкин был призван, сведений нет, но в этой дивизии служили еще два раменца – Уклеев из Раменского и Косачев со ст. Бронницы. Место захоронения Василия Косачева просила найти его дочь, она же передала для поиска его фронтовые письма. Из них известно, что уже 30 июня 41-го он был в Витебске. В это время там доукомплектовывалась до штатов военного времени 153-я стрелковая дивизия, прибывшая на фронт из Уральского военного округа. По штатам мирного времени она насчитывала около 6000 человек. Какой стала ее численность после доукомплектования, точных сведений нет, но, думаю, она увеличилась вдвое. Косачев служил в 288-м отдельном саперном батальоне дивизии, а Владимир Уклеев  - в 666-м полку. Он попал в плен при выходе дивизии из окружения под Лиозно 16 июля 41-го. Умер в плену 29.10.41г. Можно предположить, что из Раменского военкомата они прибыли в дивизию в одной команде. Возможно, в этой же команде был и Алексей Будашкин.

Свой первый бой дивизия приняла на подступах к Витебску в состав 69-го стрелкового корпуса 22-й армии Западного фронта.

Из оперсводки № 18 к 7.00 6.7.41: «1. В течение ночи противник перед фронтом 666-го стрелкового полка производил разведывательные поиски. В 5.00 6.7.41 г. до батальона пехоты противника при поддержке до 15 танков пытались вклиниться в расположение 666-го стрелкового полка у Гнездиловичи. Попытки противника были отбиты. Наши части потеряли до 60 человек убитыми и ранеными (потери уточняются). Данных о потерях противника нет. 2. Перед фронтом 435-го и 505-го стрелковых полков боевых столкновений не было. …4. Связи с соседом справа нет, с соседом слева имеется локтевая связь».

О чем говорит эта оперсводка? О том, что принявшая первые удары врага дивизия не знала, что происходит у соседа справа, и при его отходе с той стороны она становилась беззащитной, т.к. у немцев появлялась возможность через образовавшийся разрыв ударить по ее тылам. «Локтевая связь» слева означала, что левофланговые подразделения дивизии видят соседнюю часть, и в случае ее отхода могут загнуть край своей обороны для недопущения прорыва немцев с тыла. Это была типичная картина, особенно в первые дни войны. Из-за отсутствия связи было сложно организовать сплошную оборону, т.к. не было взаимодействия между воюющими соседними дивизиями. Немцы же умело этим пользовались и рвали нашу оборону на куски. Разрозненные части оставляли в тылу, и их уничтожали войска второго эшелона.

8 июля 3-й батальон 435-го полка при поддержке танков и артиллерии вел бой с противником, но танки оторвались от пехоты, и батальон вынужден был отступить. Первые потери полка – двое убитых и двое раненых.

В последующие дни обстановка резко изменилась: Витебск пал, соседние дивизии были немцами оттеснены, и стойко державшая свои рубежи 153-я дивизия к 11 июля оказалась в полном окружении. В такой ситуации и проявляется воля командира, его талант военачальника. Удержать в окружении части дивизии как единое боевое соединение – очень сложная задача. Как только бойцы перестают верить своему командиру, они легко поддаются панике и не способны оказывать организованное сопротивление. А это или верная гибель, или плен. 

Командир дивизии генерал Гаген по происхождению был немцем, и вражеские самолеты разбрасывали на головы окруженных листовки с призывом сдаваться, т.к. их командир все равно ведет их в плен. Отчасти это имело действие, и Гагену пришлось собрать партийный актив подчиненных частей. В своем выступлении он сказал, что его отец и дед родились в России, что он защищал свою страну в Гражданскую войну, защищает ее и сейчас, что главная его задача не сдача в плен, а вывод своих солдат из окружения. Следует заметить, что партийный актив – это не только штатные политработники, но и самая патриотически настроенная, авторитетная часть бойцов и командиров – коммунистов. Командиру поверили.

Немцы конечно же пытались дивизию расчленить, но она проявляла высочайшую стойкость и организованность, отражая эти попытки. Причем дивизия оставалась на своих рубежах! Она не отступала! Немцы подтягивали резервы, соседей справа и слева не было, и дивизия начала отход.

К утру 17 июля ее полки вышли в район юго-западнее Лиозно, это в 40 км от Витебска и в 80 км от Смоленска. Препятствием для дальнейшего движения стала река Черница, где немцы приготовились дивизию встретить и наконец-то уничтожить. Генерал Гаген не стал прорываться «в лоб» по переправе в районе Добромысля. Он провел две ложные переправы севернее, а когда немцы оттянули туда часть своих сил, разгромил оставшиеся на переправе южнее Добромысля немецкие части и переправил дивизию на другой берег со всей артиллерией, техникой и тылами. В течение нескольких часов дивизия приводила себя в порядок, а в ночь с 18 на 19 июля ее части совершили 20-километровый марш в сторону Смоленска. Но видно сильно генерал разозлил немцев, и навстречу дивизии были брошены дополнительные силы, чтобы эту неуловимую дивизию все-таки уничтожить.

После непрерывных двухнедельных боев дивизию по-прежнему отличали стойкость и мужество. Окружение не сломило ее боевой дух. С 19 по 22 июля дивизия пыталась пробиться на север в район Рудни на шоссе Витебск-Смоленск, но не смогла прорвать плотную оборону немцев. И снова генерал Гаген не стал губить людей бессмысленными атаками. Прикрывшись с севера, в ночь на 22 июля дивизия совершила 35-километровый марш и вышла к шоссе в районе Надва. Можно только представить, насколько измотанными были ее бойцы, но, несмотря на это, они еще два дня держали перекресток дорог Смоленск-Витебск и Смоленск-Минск. И все это в тылу у немцев! Связь с фронтом была установлена только 24 июля.

В течение почти двух недель, находясь в окружении, уступая противнику в несколько раз в численности и вооружении, дивизия, тем не менее, останавливала его продвижение и наносила ему тяжелые потери в живой силе и технике.

С 24 по 28 июля полки дивизии вели тяжелейшие бои, отступая к Днепру, и даже контратаковали в направлении Смоленска, но успеха не имели. Да и какие силы оставались в ней после окружения и непрерывных боев! В ночь на 29.7.41 г. дивизия под прикрытием 3-го батальона 435-го полка, 2-го батальона 505-го полка и 1-го батальона 666-го полка организованно начала отход в направлении  Днепра. Уже образовался «смоленский мешок». Оказавшиеся в нем части 16-й, 19-й и 20-й армий могли избежать окружения, только переправившись через Днепр по двум переправам – Соловьевой и Ратчинской. Овладеть ими пытались и мы, и немцы, поэтому обстановка там менялась постоянно.

1 августа 1941 г. дивизия частью сил вышла в районе Соловьевой переправы, а основными силами – в район переправы у Ратчино. Обе переправы были заняты противником. Попытка овладеть Соловьевой переправой была безуспешной. Части дивизии 1.8.41 г. в районе Ратчино после короткого боя разгромили силы противника, оборонявшие переправу, и полностью овладели ею.

С 1 по 3.8.41 г. дивизия со всей материальной частью и тылами форсировала р. Днепр в районе Заборье и вышла на восточный берег реки, одновременно частью сил вела бои с противником и удерживала плацдарм на западном берегу в районе переправы. В этих боях погиб Василий Косачев.

С начала боев дивизия потеряла подавляющую часть своего состава. После переправы в ней насчитывалось всего около 750 человек. Это из 10-12 тысяч на начало боев!

Перейдя на другой берег, дивизия заняла оборону в районе Ратчинской переправы и, несмотря на малочисленность, продолжала вести не только оборонительные, но и частные наступательные бои.

8 августа 666-й полк частью подразделений вышел на западный берег и занял район Пашково, Головино и северо-восточную опушку рощи южнее Головино. 435-й полк закрепился на восточном берегу фронтом, на юго-запад правым флангом у изгиба оврага, южнее Заборья, левым – западные скаты высоты 179.1.

12 августа 435-й полк вышел на восточный берег р. Днепр и занял оборону, а его 1-я рота переправилась на западный берег для помощи батальону 229-й стрелковой дивизии, занимавшей рощу южнее Головино.

Скорее всего, именно в этом бою был ранен Алексей Будашкин. Ранение было тяжелым, и его отправили даже не в армейский, а в тыловой эвакогоспиталь. Сколько это заняло времени? ОН был вынесен санитаром с поля боя, эвакуирован на полковой медицинский пункт, оттуда в медсанбат дивизии.

Оказав возможную помощь, его загрузили в военно-санитарный поезд, который, как правило, состоял из специально оборудованных вагонов для тяжело- и легкораненых, изолятора, аптеки-перевязочной, кухни и других служебных вагонов. Не знаю, сколько времени занимала дорога, но не думаю, что она была быстрой. 

18 августа (в другом документе 16-го) он прибыл в эвакогоспиталь №2873 с диагнозом «сквозное ранение осколками мин мягкой ткани левой ягодичной мышцы, осложненной газовой гангреной». 22 августа он умер.

В заключении сказано, что «смерть произошла от паралича сердца на почве анаеробной инфекции левой ягодичной области». 

Анаеробная инфекция – это и есть газовая гангрена. Чем больше масштаб повреждений тканей тела и чем больше они загрязнены, тем благоприятнее условия для развития инфекции. Умирал Алексей тяжело. Газовая гангрена характеризуется снижением артериального давления, подавленностью или, наоборот, чересчур сильным возбуждением, тахикардией, повышением температуры тела до 38-39 градусов, мучительной бессонницей, обезвоживанием, учащенным дыханием, быстроразвивающейся анемией.

В списке умерших место захоронения Будашкина не указано, а книга погребения госпиталя за этот период не найдена. В оцифрованных документах Центрального архива Минобороны никаких сведений об этом нет, но в результате дальнейшего поиска удалось выяснить, что в августе 41-го ЭГ2873 дислоцировался в Уренском районе Горьковской области. Найдена и фотография братского захоронения пяти воинов, умерших в госпитале и похороненных на кладбище г.Урень Нижегородской обл. На могильной плите есть надпись «Будашкин А.С. 1914-1941гг».

18 сентября 1941г. 153-я стрелковая дивизия была переименована в 3-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Это признание особой стойкости и мужества ее бойцов и командиров, в том числе и погибших раменцев.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome

http://moypolk.ru/soldiers/grishin-ivan-alekseevich-0/story

http://niznov-nekropol.ucoz.ru/index/bratskaja_mogila_5_sovetskikh_voinov_uren/0-2294  http://www.pobeda1945.su/division/1358   

http://www.teatrskazka.com/Raznoe/SbornikBoevyhDokumentov/Issue32/Issue32.html

http://ulansv.narod.ru/sol/solovyva3-1.htm

http://kurgan.clan.su/load/gospitalja_gorkovskoj_oblasti/1-1-0-24