ЕПИХИН ИЗ ГЖЕЛИ. КЛАДБИЩЕ АЙЗЕНАХ - Мои статьи - Статьи по поиску участников ВОВ

Меню сайта

Категории раздела

Мои статьи [350]

Пропавшие [0]

Статьи о пропавших безвести

Лагеря [0]

информация о концлагерях

Воинские части [0]

Воинские части воевавшие во время ВОВ

Наш опрос

Статистика

Онлайн всего: 1

Гостей: 1

Пользователей: 0

Форма входа

Главная » Статьи » Мои статьи

ЕПИХИН ИЗ ГЖЕЛИ. КЛАДБИЩЕ АЙЗЕНАХ

РамСпас поиск. Возвращение

ЕПИХИН ИЗ ГЖЕЛИ. КЛАДБИЩЕ АЙЗЕНАХ

Из Книги памяти Московской области (т.22-I):

Пропал без вести в марте 42-го… Эти месяц и год в послевоенном списке подворового опроса стоит у большинства разыскиваемых, с кем связь была потеряна и в июне и в ноябре 41-го, а значит они были определены условно. Согласно этого списка, Иван Епихин ушел на войну 23 июня, а письмо от него было получено 5 июля. Видимо написал он его либо со сборного пункта, либо с дороги, т.к. места службы в нем еще не было. Его жена, Епихина Мария Степановна, жила в п.Гжельский известковый завод.

Но у солдата была военная судьба, и свой последний час он встретил в плену, на немецкой земле. Иван Епихин умер 27 декабря 1942г. в лазарете лагеря для военнопленных stalag IXС, г.Айзенах (Эйзенах, нем. Eisenach), земля Тюрингия, Германия. В архивах хранится его персональная карта пленного (ПК1), а это основной документ, где отмечались все перемещения по лагерям, рабочим командам и лазаретам. Только там он ФедоТович, снова ошибка писарей, но возможно это ошибка военкомата и его отчество было именно таким.

В ПК1 есть последняя прижизненная фотография Епихина, его личные данные и другие персональные сведения. Согласно карты родился он в 1913г. в д.Кидосово, роста был небольшого, всего 150 см. Мать звали Анисья, хотя в этой графе обычно писали ее девичью фамилию. Жена Мария жила в Гжели, п.Известковый, зимний барак, 2. На момент пленения он служил в 257-м стрелковом полку, в плен попал 17 июля 41-го под Двинском.

Двинск - это бывшее название г.Даугавпилс, Латвия. Именно там, в начале войны воевала 185-я моторизованная дивизия, в состав которой и входил 257-й полк. Не знаю, когда в него попал Иван Епихин, поэтому о боевом пути дивизии расскажу с конца июня 41-го.

На начало войны она дислоцировалась в Идрице. С 25 июня предприняла попытку наступления на захваченный немцами Двинск, но была остановлена в 15-20 километрах от города и потеснена.

На 30 июня дивизия имела в своем составе 2259 человек (около 20% штатной численности) и 66 орудий. Она входила в состав 21-го механизированного корпуса генерала Лелюшенко, формирование которого к началу войны не было закончено и, согласно боевого донесения от 29 июня, сам Лелюшенко характеризовал его так: «Части корпуса фактически представляют из себя моторизованные группы, сформированные за счет старослужащих и частью молодых бойцов». На 70% корпус был укомплектован новобранцами апрельско-июньского призыва, большая часть которых даже не имела оружия. Большинство пушек были без панорам, т.е. небоеготовы.

Несмотря на это входящие в корпус дивизии основательно потрепали немцев. 29 июня корпус вошел в состав вновь создаваемой 27-й армии, которая, как и корпус, таковой являлась только на бумаге. В ходе последующих боев ее численность временами не превышала численности одной немецкой танковой дивизии.

Для примера, чтобы оценить, что же подразумевалось под понятием «дивизия», возьмем штат 1940г. нашей моторизованной дивизии. В ее состав входили два мотострелковых полка, танковый и гаубичный полки, другие подразделения. В дивизии должно было быть: 11534 человека, 258 танков, 51 бронеавтомобиль, 74 орудия и 72 миномета разных калибров, 8 зенитных пушек и 12 зенитных пулеметов, 80 станковых и 367 ручных пулеметов, 1587 машин, 128 тракторов и 159 мотоциклов. Как видим, это мощная боевая единица. Что же было фактически на земле под обозначением на карте «185 мд» в июле 41-го?

Согласно выписки из оперсводки на 13.40 17 июля 41-го (это день пленения Ивана Епихина), в дивизии насчитывалось: 4916 человек, ни одного танка, 2 бронеавтомобиля, 349 автомашин, 4 мотоцикла, 9 орудий (ни одного зенитного), ни одного миномета, 53 станковых и 126 ручных пулеметов. Как видим, дивизия стояла только за счет мужества солдат и офицеров. Практически без танков, артиллерии и минометов они не только оборонялись, но еще и контратаковали. Необстрелянные бойцы становились опытными солдатами за несколько дней боев, их боевой дух был достаточно высоким и они смогли, пусть и на время, сдерживать рвущихся к Ленинграду немцев и город не сдать.

Конечно, так дрались не все. 11 июля помощник командующего Северо-Западным фронтом по танковым войскам генерал Вершинин докладывал:

«Чем берут немцы? Больше воздействием на психику бойца, нежели какими-либо «ужасными» средствами, причиняющими урон. Его авиация господствует, но она не столько поражает, сколько пугает. Так и все его боевые средства. Часто наши бойцы отходят, не видя немцев, лишь под воздействием авиации, незначительных групп танков и часто только от немецкого огня артиллерии. Командиры не держат в руках бойцов, не несут ответственности за невыполнение приказа и отходят по своему усмотрению. Части, где крепкий, храбрый командир, даже не блестящий тактическими талантами, бьют немцев, только пух летит…».

Командир 21 мехкорпуса Лелюшенко был из тех, кто бил. Вот выписка из Журнала боевых действий Северо-Западного фронта: «…противник с утра 17.7 ввел крупные силы (на Новоржевском направлении части 126пд, на направлении ОПОЧКА, НОВОРЖЕВ – части 30мд) и овладел НОВОРЖЕВ. … Между 10.00 и 12.00 17.7 положение 24ск (стрелкового корпуса) значительно осложнилось. …постепенно отражая крупные силы противника (он) попал в окружение. Самостоятельные попытки корпуса прорваться … успеха не имели.

Командование 27А приняло решение бросить на помощь 24ск – 21мк. … По данным к 16.00 было известно, что 21мк добился успеха, уничтожив значительное количество пехоты и до 400 машин…». В ходе этих боев частями корпуса были освобождены до роты ранее плененных бойцов. Это бои, и в плен попали уже другие солдаты, в их числе и Иван Епихин.

185-я дивизия и ее 257-й полк в течение всего дня 17 июля вели бои за Новоржев фронтом на север в районе деревень Запяткино и Жуконино. Где-то там Епихин и попал в плен. Никто уже не скажет, как это произошло.

Вернемся к карте пленного. Думаю, уже в августе 41-го он был в лагере stalag XD(310) Wietzendorf (Витцендорф, Нижняя Саксония), об этом можно судить по прививкам от оспы и других болезней, сделанных именно в августе. В том же лагере сделано и последнее в его жизни фото и присвоен персональный номер пленного - 12772.

Условия в лагере были ужасные и в зиму пленные входили даже без бараков, жили в норах. Но не только физические муки были их реальностью. Вот цитата из немецкой брошюры «Советские военнопленные 1941-1945 гг. Страдание и гибель в лагерях Берген-Бельзен, Фаллингбостель, Оэрбке, Витцендорф»:

«По воскресеньям сотни зевак толпились у лагеря Витцендорф. На требование коменданта лагеря закрыть подъездные дороги к лагерю, бургомистр обратил его внимание на то, что «это не повредит, если население воочию увидит этих зверей в человеческом облике, подумает и придёт к выводу, что бы могло случиться, если бы эти бестии напали на Германию». Подобные картины врага распространялись прессой, чтобы подавить нередко наблюдаемое соучастие среди населения. Только лишь часть военнопленных до осени 1941 года отправили в рабочие лагеря. Остальным пришлось обосновываться на холодную пору в лагере.»

В числе отправленных из лагеря был и Епихин. Следующим его лагерем стал stalag IXA, куда он был переведен 3 октября 41-го и сразу же зачислен в рабочую команду 1706. Кстати, вместе с ним в тот же день и в тот же лагерь был переведен Николай Барышников из Трошково. Он был пленен на неделю раньше Епихина под г. Порхов. Умер в рабочей команде Рихельсдорферталь 27 ноября 41-го.

21 февраля 42-го Иван Епихин переводится в stalag IXB Bad Orb, а уже 25 февраля направлен в рабочую команду 702 (район Хеддернхайм). С большой долей вероятности можно предположить, что эта команда была занята на медеплавильном заводе, который был основным производителем авиационных винтов для немецких самолетов. В ПК1 Епихина записано, что его гражданская специальность – крестьянин, но видимо он имел специальность, применимую как раз на таких производствах, а может просто работал на вредном участке.

8 июля 42-го из рабочей команды с диагнозом «туберкулез» он поступает в лазарет, где находится до 6 сентября, а оттуда переводится в лазарет лагеря stalag IXС в г. Айзенах. Видимо работать он уже не мог, и был определен в Айзенах для умирания.

В ПК1 никаких отметок о его смерти нет, обычно это был штамп в виде креста. При послевоенной обработке карты датой смерти указано 27 декабря 1942г., а местом захоронения Бад-Зульца, т.е. место размещения лагеря stalag IXС. Это ошибка.

Иван Епихин был похоронен и впоследствии увековечен на мемориале Айзенах, правда, с искажением фамилии. Там он записан как Иван Эпихин с датой рождения 1.11.1913, как в карте пленного, а в розыскных документах военкомата он 1912-го года рождения. Дата смерти – 27 декабря 1942г. При переводе сведений о нем с немецкого допущен и еще ряд ошибок.

Так в одном из списков о смерти и месте захоронения его место жительства записано как «Ошель» (Гжель). В этом списке он числится умершим в резервном лазарете Рамсборн, Айзенах и похороненным на городском кладбище Вартенберг. Сейчас его фамилию (как Эпихин) можно найти в учетной карточке воинского захоронения Айзенах среди покоящихся в братской могиле №20.