Главная » Статьи » Мои статьи |
РамСпас поиск. Возвращение. ФИЛИППОВ
ИЗ МОРОЗОВО. КЛАДБИЩЕ ШТУКЕНБРОК Из Книги памяти Московской обл., т.22-I: После войны заявление на розыск Петра Филиппова подавал его отец, Филиппов Иван Егорович из д.Морозово. К сожалению, в форме, по которой составлялись списки разыскиваемых, не было графы о дате последнего письма и обратном адресе. По номеру полевой почты можно определить часть, в которой солдат служил. Это значительно повышает возможность установления его судьбы. Единственные дополнительные сведения из списка военкомата - время призыва. Отец сообщил, что Петр был призван в июне 41-го. Сначала он официально был признан пропавшим без вести в июне 41-го, но потом июнь исправили на июль. Если даже его призвали 22 июня, то маловероятно, хоть и не исключено, что уже в
июне он прибыл на фронт и пропал без вести. Вообще эта дата всегда достаточно
условна. Обычно к дате последнего письма или к дате призыва прибавляли три
месяца, и с этого времени официально признавали разыскиваемого пропавшим без
вести. Была бы в списках РВК графа о последнем письме (в
Раменском военкомате она была), то пропавшим без вести его признали бы с
1942г., т.к. на самом деле Петр Филиппов воевал до лета 42-го. Хотя, не
исключаю, что писарь военкомата вместо 1942 написал 1941, а список, заверенный
военкомом, становился официальным документом, и тогда ошибка писаря стала
официальной датой. Летом 1942 Петр Филиппов попал в плен. Из
персональной карты пленного: Филиппов Петр Иванович, 1912 г.р., уроженец
д.Морозово Московской обл., гражданская специальность - портной (schneider), а
может так записали рабочего Раменской прядильно-ткацкой фабрики «Красное Знамя».
Солдат, служил в 11-96 (так в карте) стрелковом полку. Был пленен 22.07.42 в
районе Ростова. Ближайшей родственницей записана мать, Филиппова Мар., ее адрес:
Московская обл. Раменский р-н, д.Морозово. Полк, где он служил, записан видимо так, как называл
пленный: не тысяча сто девяносто шестой, а одиннадцать девяносто шесть. 1196-й
стрелковый полк входил в состав 349-й стрелковой дивизии, которая в июле 42-го
вела бои на подступах к Ростову-на-Дону, а 22 июля - непосредственно в городе,
где Петр и был пленен. Первичное место заведения персональной карты -
Stalag 358 Shitomir, присвоенный номер военнопленного - 48236. Теперь все
документы, фамилию и имя пленного заменял опознавательный жетон с этим номером,
а Петр становился военнопленным «48236». На карте пленного стоит отметка о его смерти 21
декабря 1942г., но нет штампа в виде креста, который и обозначал, что пленный
умер. В доступной базе архива нет и обратной стороны карты, где записывались
сведения о прививках, перемещениях по рабочим командам и лагерям, о болезнях и
помещении в лазарет. Зачастую именно по этим сведениям можно определить и место
захоронения пленного, если он умер в рабочей команде, например. Можно
предположить, что на этом экземпляре карты обратная сторона просто не
заполнена, поэтому и не оцифрована. Но теперь известно, что первым стационарным лагерем
Филиппова был Житомирский. Лагеря военнопленных на оккупированной территории
СССР по условиям содержания были, наверное, самыми жестокими. Во-первых, в них
происходил отсев и уничтожение евреев, комиссаров и наиболее склонных к
сопротивлению военнопленных, а во-вторых, пленные там были лишь резервом
рабочей силы для рейха, а их пополнение после наших неудавшихся войсковых
операций было постоянным. Вот отрывки из документальной повести «Нас ломала
война»: «Кирпичные красноватые трехэтажные дома-кубы вперемешку с длинными
одноэтажными деревянными бараками, почерневшими от сырости, выстроились вдоль
асфальтированного шоссе на юго-западной стороне города. На высоких столбах —
три ряда колючей проволоки отделяют территорию смерти от остального живого
мира. На деревянных вышках часовые с автоматами. Ночью по нескольку раз
включают яркий свет на столбах, освещая пустой лагерный плац. Всех пленных
после вечерней поверки запирают в домах и бараках на замки до утренней поверки.
Вся территория лагеря разделена колючей оградой на отсеки, в них помещаются по
три-четыре тысячи человек. Всего пленных шестнадцать тысяч... Подходить к внешней ограде нельзя. Часовые стреляют
без предупреждения. Несколько человек поплатились жизнью за то, что от
нестерпимого голода пытались вырвать пучок несъеденной травы, все еще густой и
зеленой между рядами проволочной ограды и кольцами Бруно. Их тела долго не
разрешали убирать в назидание остальным. Это место называется госпиталь «Кранкенлазарет»
по-немецки. Оно отделено от всего остального лагеря. Тут четыре тысячи раненых
и больных, двести медперсонала из числа тех же пленных. В каждом блоке — свой
главный врач. Но лечить больных нечем. Поэтому тут никого не лечат, только
хоронят. Нет не только лекарств, перевязочного материала, но даже постелей, не
говоря уже о белье. Завшивленность от этого стопроцентная. ...Как-то раз в середине дня всех ходячих вызвали на
внеочередную поверку. Все выстроились, как обычно, в три с половиной ряда на
плацу и сразу же увидели, что один из бараков был окружен немцами и полицаями.
Переводчик и несколько полицаев выгоняли пленных из барака. ...Мы услыхали
команду: «Все вещи из рюкзаков и мешков выбросить на песок». Пленные неохотно
выполняли команду. Кто-то мялся и получал удары палками. Немцы подошли к ним
близко и кричали: «Бросай! Кому говорят! Все бросай!». Полицаи стали сами подхватывать рюкзаки и трясти их
содержимое на песок перед хозяевами. Мы с тревогой наблюдали, как немцы начали
расстегивать кобуры и доставать пистолеты. Стоявших у стены остолбеневших
пленных расстреливали в упор. Расстреляли почти всех. Оставшихся после казни заставили
складывать трупы на стоявшие у барака тачки, вместе с их вещами лежавшими на
песке. Я спросила у Толи, за что этих пленных расстреляли.
Он мне рассказал, что у них в рюкзаках нашли кусочки человеческого мяса. Они
его ели. Когда медики везли тачки с умершими ко рвам, немцы заметили, что у
многих трупов из того барака были отрезаны куски мышц на икрах ног и на
ягодицах». До какого состояния нужно было довести людей, чтобы от голода они
пошли на людоедство! Бывший военнопленный М. Шейнман вспоминал: «В
Житомирском лагере немцы старались прежде всего уничтожить евреев и
политработников, с тем чтобы затем медленно и методично уничтожать тысячи
пленных других национальностей. Все прибывшие в лагерь должны были пройти
специальную «комиссию». Признанные евреями отдавались в руки СС. Их помещали
отдельно от других пленных и заставляли выполнять самые грязные и тяжелые
работы. Кормили их один раз в три дня. Ежедневно вечером в бараки к ним
приходили гестаповцы с собаками. Собаки набрасывались на людей, кусали и рвали
их. После длительных издевательств их выводили за город и расстреливали». Стоит
сказать, что спасали евреев татары, например, которые выдавали их за своих
сородичей. В карте пленного Филиппова запись о его смерти 21.12.42 сделана красным карандашом и выделена двумя линиями, а ниже при обработке карты в 1946г. есть другая запись, что умер он 2.02.43. Места захоронения нет. Дело в том, что в 1945г. комиссия Уполномоченного СНК СССР по репатриации обрабатывала полученные документы на военнопленных. Только по лагерю Stalag 326 было обработано около 320 тыс. карточек учета, по другим лагерям документы поступили в 12 мешках, многих папках и конвертах. Все они
были переведены, и был составлен общий именной список военнопленных на 779
листах. К сожалению, в списке, который составлялся
вручную, много неточностей и ошибок.
Петр Филиппов в нем есть, но записи сделаны так, что у первого на листе записана дата «2.02.43» и место захоронения «Галле». У следующих по списку, в т.ч. и у Петра, в этих графах стоят длинные прочерки, как та же информация. При проверке, однако, даты и места гибели пленных оказались другими. Но в карте пленного Петру все равно записали «2.02.43». Это ошибка. В «шапке» к карте пленного местом захоронения Филиппова указано кладбище Штукенброк/Зенне, могила 9075 - это кладбище шталага 326(VIK), что в 90 км юго-западнее Ганновера. Значит, карта пленного Филиппова была в числе поступивших по этому лагерю. Подтверждает это и анализ карт других пленных. Например, на карте пленного Орлова, умершего 5.03.43, та же запись красным
карандашом, но есть место, где он умер - «Revier VIK», т.е. ревир (лазарет)
шталага 326. Кстати, у Орлова тот же, Житомирский, первичный лагерь, что и у
Петра. Значит, оба они были направлены из Житомира в шталаг 326. Возможно, причиной их смерти стал туберкулез,
который свирепствовал в лагере с середины 1942г. Недоедание, плохое размещение
и беспощадная эксплуатация были главными виновниками. В большом количестве
больных переправляли в лазарет Штаумюле, там их изолировали, пытались лечить, и,
тем не менее, многих военнопленных туберкулёз унёс в могилу. Условия пребывания больных туберкулёзом – на двухъярусных
нарах и в сырых, продуваемых ветрами бараках, на голодном пайке из
недоброкачественных продуктов - стали «благоприятными» для развития болезни. У
преобладающего большинства больных отмечались тяжёлые формы заболевания. «Внешний
вид таких больных запоминался надолго - кожные покровы серовато-землистого
цвета, глубоко запавшие синюшно-красные щеки, блестящие глаза с часто мигающими
глазами, нарастающая одышка. Больного не покидает лихорадка, беспокоит
изнуряющий пот, стойко держаться приступы неудержимого кашля и когда одышка
сменяется приступами удушья и больному не хватает воздуха, он напрягает все
мышцы и при полном сознании не может найти никакого облегчения. И только
врач поневоле остаётся свидетелем уходящей человеческой жизни». Не лучше были условия и в самом лагере. Из
воспоминаний бывших военнопленных шталага-326 (VI-K): «...Огромные страдания
пленным приносила лагерная полиция, подбираемая из числа
пленных (Hilfspolizei). Эти полицейские проявляли нечеловеческую
жестокость, избивали, издевались и нередко убивали пленных. Русские полицаи
обращались с пленными хуже, чем немецкие охранники». Самым омерзительным из них был русский пленный
«Сашка рыжий» (А.И. Снегирь) - начальник лагерной полиции. Это был зверь,
а не человек, главный жестокий помощник немцев в избиении пленных. Причем почти
всегда использовал клинок, не зная чувства меры: бил куда попало и всех без
разбора. Пленных избивал по приказанию немцев, а чаще по собственной
инициативе. Особенно сильно бил беглецов и офицеров. Последних просто из
ненависти. При переводе пленных из блока в блок не разрешал ремонтировать
в бараках окна, нары, двери. Почти все продукты, которые пленные доставали
на работе, лично сам отбирал на проходной. В пьяном виде вместе со своим другом
Андреем ночью врывался в бараки и жестоко избивал пленных. Сколько пленных
погибло от рук этих садистов? На кладбище Штукенброк первый памятник павшим в 1945
г. был сооружен самими пленными и, кстати, в его строительстве участвовал наш
земляк Иван Кузовлев из д.Аксеново. Сейчас это ухоженное захоронение с рядами
безымянных могильных камней и обелиском с надписью: «Здесь покоятся русские
солдаты, замученные в фашистском плену. Их 65.000. Вечная память товарищам!
1941-1945». В этом лагере и его рабочих командах погибли: Василий
Лапкин из Ивановки, Петр Заскулин из Балятино, Михаил Кучеров и Николай
Дмитриев из Раменского, Николай Голощапов из Бронниц. Ищите
своих близких! Копии
архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев
Александр Васильевич. Все
материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/
Использованы материалы: http://www.obd-memorial.ru/html/index.html http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome http://zhzh.info/publ/4-1-0-326 http://www.sgvavia.ru/go?http://zhzh.info/publ/4-1-0-326 http://maxpark.com/community/14/content/3084376
http://stalag326.livejournal.com/tag/%D0%A8%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%B3-326 | |
Просмотров: 1049 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0 | |