РамСпас поиск. Возвращение

КАНТУЕВ ИЗ РАМЕНСКОГО. ШТАЛАГ-1Б

Из Книги памяти Московской обл., т.22-I:

Иногда одна буква, неверно указанная в Книгах памяти, может изменить судьбу солдата и сделать ее недоступной для родных. Так произошло и с Константином Кантуевым. Сведения о нем есть в Книге памяти Тульской обл., т.15. Там он записан как КантЫев, умерший 18.03.41 в лагере военнопленных шталаг-1Б. Но почему в Тульской области? Все из-за особенностей немецкого прописного шрифта. В его персональной карте пленного немецкое написание «Раменское» при ее обработке прочитали как «Каменское». В Тульской области в годы войны такой район был. Есть и сейчас, но райцентром была Каменка, а не Каменское. Возможно, там даже был призван солдат с фамилией Кантыев, но дальше в карте пленного записано: «Красное Знамя». Для нас – это фабрика в Раменском, но в Каменском районе был колхоз с таким же названием, может поэтому и посчитали его тульским? И все-таки, это наш, раменский, Кантуев погиб в плену.

Из списка Управления по персональному учету потерь 1946г.: Кантуев Константин Иванович, 1911 г.р. Родится в г.Раменское, призван Раменским РВК. Пропал без вести в декабре 1941г. Жена: Кантуева Татьяна Ивановна, г.Раменское, ф-ка «Кр. Знамя», фаб. дом №39, кв.1. Дата, с которой считали солдата пропавшим без вести, всегда весьма условна, и, как правило, неверна.

Из персональной карты военнопленного: Кантуев Константин Иванович, родился 14.05.11, Раменское (можно прочитать как Каменское). Девичья фамилия матери или Risohowa, или Kisohowa. Солдат 19 3/3 стрелкового полка (можно предположить: 19-й полк, 3-й батальон, 3-я рота), был пленен 9.07.1941 под Псковом. Ближайшая родственница, Кантуева (Kantiyewa) Татьяна, Раменское, Красное Знамя. При обработке карты переводчик записал: «Кантыев», «Кантыева» и «Каменское».

Первичный лагерь регистрации – Stalag IA Stablack, Восточная Пруссия. Там ему был присвоен номер 03066. Точная дата поступления в лагерь неизвестна, но 30.09.41 Кантуев был направлен в рабочую команду 3/203 Кёнигсберг. Где именно работала эта команда, сведений нет, а номер означал, что ее охраняла 3-я рота 203-го территориального батальона. 

26.02.42 переведен в Stalag IB Hohenstein, Польша, где и умер 18 марта 1942г. Всего зимой 1941/1942 в лагере умерло около 25 тысяч человек. 

Хоронили на кладбище у д.Судва (Sudwa) в 1км западнее современного Ольштынека. 

Иногда попадается информация, что Stalag IB находился в Хохенштайне, ныне - посёлок Краснополье Правдинского района. Наверное, именно поэтому Кантуев увековечен в Калининградской области. Но лагерь находился в Хохенштайне, ныне - польский Ольштынек, а значит, фактически наш земляк похоронен в Польше.

Даты, когда Константин Кантуев ушел воевать, найти не удалось, поэтому сложно сказать, когда он поступил в 19-й Краснознаменный стрелковый полк, который входил в состав 90-й стрелковой дивизии. Это важно, т.к. у дивизии было две судьбы, и начало июля 41-го их как раз и разделяет. Но лучше всего об этом расскажут те, кто встретил врага в первые часы войны.

Л.А.Клепцов, полковая школа 19-го ксп: «В начале войны немцы воевали только по дорогам, на открытой местности, далеко от дорог не уходили. Они на машинах по дорогам едут, а мы идём лесами и болотами, но при первой же возможности или встрече мы дрались с ними. В начале войны гитлеровцы хотели было воевать с выходными днями /как это было в Литве и Латвии/, но мы не давали им этого делать, а потом они "забыли" о выходных днях.

…Однажды ведя бой в лесу, в окружении, мы - группа бойцов около 30 человек - вышли к штабу нашего 19-го Краснознамённого полка. Штаб полка не имел связи с подразделениями и при нём был только комендантский взвод. Только мы подошли к штабу, фашисты обнаружили нас и штаб и начали на него наступать. Сколько могли мы отбивались, но когда увидели, что нам не удастся отбиться от них, мы подожгли автомашину со штабными документами, а старшина сверхсрочной службы Черненко снял Знамя полка с древка, обмотал им себя и мы начали отступать. Когда вышли к своим, старшина Черненко развернул Знамя полка. Трудно передать ликование и радость бойцов увидевших спасённую святыню части. Под этим Знаменем полк сражался до конца Великой Отечественной войны.

В последних числах июня 1941 года мне пришлось участвовать в очень тяжёлом и жестоком бою под городом Шауляй /Литва/. Событие произошло так. После очередной схватки с гитлеровцами, мы вырвавшись из вражеского кольца, оказались юго-западнее города Шауляй. Здесь, как нам объявили, организуется оборона и будет дан немцам решительный бой при поддержке большого числа танков. Нам определили участок обороны. К нам всё время подходили группы бойцов и командиров таких же как и мы "окруженцы" и тоже занимали оборону.

Фашисты нас обнаружили еще с вечера. Была перестрелка с ними. Сколько? Бригада, две...? Не знаю. Но с помощью танков мы заставили немцев отступать. Это был первый бой, когда я не отступал, а наступал. Сколько было радости! А потом этот бой превратился в танковый бой, так как немцы против наших танков бросили свои танки. Нас, солдат, т.е. живой силы было немного. И поэтому дрались машины. Это было что-то жуткое! Я тогда впервые увидел как действуют танковые огнемёты, и как танки и с той и с другой стороны горят. Как это было страшно мне, молодому парню! Это был сплошной огонь, море огня с воем, грохотом, рёвом и свистом. Геройски сражались наши пехотинцы, артиллеристы, и особенно танкисты. Многие отдали свои жизни за Родину в этом бою. Но силы были неравные. Подавляющее превосходство врага в живой силе и танках вынудило нас снова отступать».

Н.И. Сизов, командир артиллерийской батареи 19-го гсп: «Мы приняли бой в первый же день, 22 июня. 

Неся большие потери личного состава и израсходовав боеприпасы, уцелевшая часть полка с остатками обоза вынуждена была отойти. Вначале наш отряд во главе с командиром полка насчитывал около 130 человек. Но 24 июня попал в немецкую засаду и был разгромлен. Те, кто выжил, мелкими группами ушли в леса и болота. Наша группа из 7 бойцов имела личное оружие, небольшое количество патронов и гранат. У меня еще были карта и компас. Ночами по лесным и полевым дорогам, выбирая путь, где было меньше шансов встретиться с противником, мы пробирались на северо-восток.

К 5 июля мы оказались в Латвии на берегу р. Даугавы, где нам повезло найти лодку и переправиться. Но при переходе шоссе Рига-Даугавпилс наша группа попала под пулеметный огонь и была рассеяна. Со мной остались четыре человека, остальных найти не удалось. Дальше шли, держа направление на Псков, где, я знал, должны быть тылы нашей дивизии. Но вблизи города стало ясно, что в Пскове немцы. Тогда мы обошли его с юга лесами и двинулись вперед, понимая, что уже приближаемся к фронту. К передовой полосе пришли только 14 июля…».

Г.П.Воронин, начальник артснабжения 19-го гсп: «…в расположение полка прибыл к нам танковый батальон. Командир полка у нас был боевой универсальный майор Яромичев /лётчик, танкист, пехотинец/. После финской компании уже в город Тарту его нам прислали командиром полка. Когда прибыли танки, то он собрал все спецподразделения полка /взвод связи, сапёрный взвод, хим взвод, службу артснабжения и полковую школу/ и сам [повел] танки в бой и можете себе представить, что немцы были настолько ошеломлены, что драпая побросали всё, что было, снаряжение, оружие, пушки и миномёты. Тогда мы продвинулись на 12-15 километров. 

Боеприпасы и горючее у танкистов кончились, и все танки остались на территории немцев, а нам снова пришлось отступать. Вот этого эпизода я никогда не забуду».

А.М.Светильников, начальника штаба 19 ксп: «Июль 1941 года. Идут упорные напряжённые бои в Прибалтике. В эти грозные июльские дни начального периода 7, 8, и 9 июля в лесах западнее Пскова измученная в беспрерывных боях, обескровленная, малочисленная 90-я Краснознамённая стрелковая дивизия проходила доформирование личным составом и техникой за счёт отходящих под натиском врага, разрозненных подразделений.

Формированием руководили в дивизии - командир дивизии полковник Королёв… В полку - подполковник Вячеслав Константинович Хаецкий».

23 июня, когда воины дивизии шли по Литве без еды, патронов, без медицинской помощи, из штаба фронта был дан приказ начальнику штаба 90-й сд полковнику Г.И.Вехину, прервавшему отпуск по болезни, заново формировать дивизию за счет приписного состава. 

Т.к. связи с дивизией не было, ее посчитали погибшей. …Как говорилось в политдонесении Северо-Западного фронта от 04.07.41, 90-я сд в боях в приграничной зоне "была рассеяна действиями противника, организационно перестала существовать, и формировалась вновь во фронтовых условиях, находясь севернее Риги".

26 июня немецкий лазутчик в форме советского капитана передал "приказ" комдиву Голубеву прекратить отступление и вернуться к границе. Вскоре командир дивизии понял свою ошибку, снова повернул подразделения в сторону Эстонии, но остатки 90-й сд уже были взяты противником в полукольцо. Хорошо вооруженные, превосходящие по численности, немцы рассчитывали на легкую победу. Сражаться чуть ли не голыми руками и без надежды на подмогу было равно самоубийству.

Но полковник Голубев, не колеблясь, выставил на прямую наводку пять оставшихся гаубиц с несколькими снарядами. Даже в случае кратковременного успеха можно было надеяться на прорыв из окружения, соединение с основными силами, и, наконец, просто на сохранение жизни.

27 июня - исторический день в судьбе дивизии: преследуемая и порядком истерзанная часть возле г.Тауроге внезапно для немцев не разбежалась в панике, а с яростью на них обрушилась. Эффект неожиданности сработал, и в скоротечном бою разбитая дивизия взяла верх. Немцы бежали, их машины горели.

Дорога на восток, казалось, открылась, но подтянув новые силы, немцы взяли остатки дивизии в плотное кольцо. Все, кто способен был подняться в атаку, включая комдива и дивизионного комиссара Фролова, пошли в бой. В этот день погибли и Михаил Иванович Голубев, и Григорий Дементьевич Фролов. Дивизия была обезглавлена. И все же до ночи наши бойцы продержались и начали отход. Командование дивизией взял на себя командир 19-го полка подполковник Яремичев. Однако скоро и он, и другие командиры полков, батальонов, рот, взводов, начальники штабов, комиссары частей 90-й сд пали в боях на Шяуляйском направлении. Документы были уничтожены, командиры погибли в течение первых двух недель боев. Рассказать о судьбе дивизии было некому.

С 28 июня разрозненные группы воинов пытались выйти к своим, скрываясь в лесах, пробираясь ночами. Их ловили гитлеровцы, а еще больше - антисоветски настроенные литовские хуторяне, для которых наши бойцы были оккупантами, а немцы - освободителями. Многие тогда оказались в плену, в концлагерях, где выжили единицы.

В это время полковник Вехин формировал заново дивизию из «запасников», забывших даже курс молодого бойца. Поставленную задачу - принять списочный состав и имущество за неделю - Григорий Иванович выполнил к 29 июня. Другое дело, что принимать было почти нечего, и он не получил никаких указаний, что делать дальше. Пришлось вынужденно действовать по обстановке. Дивизия, фактически равная по численности батальону, огрызаясь, принимая короткие сражения, пятилась к Пскову. Никакой связи с командованием и другими частями Вехин не имел. Неожиданно 29 июня к ним в полном комплекте прибились тыловые подразделения настоящей 90-й сд и медсанбат, тоже искавшие своих.  

В Пскове наших войск не было, никто там Вехина не ждал. На свой страх и риск он решил действовать методом подвижной обороны. Сражаться против боеспособных немецких частей силами необстрелянных «запасников» - значило напрасно погубить людей и технику. Поэтому Вехин повел свою дивизию дальше, в сторону Луги, и 8-9 июля занял рубеж на линии Псков-Остров. Здесь дивизия смогла передохнуть и привести себя в порядок. 

С учетом вышесказанного трудно сказать, воевал ли Константин Кантуев в числе принявших первый бой, или прибыл в дивизию с пополнением при формировании новой дивизии. Согласно приказу командира 90-й дивизии №2 от 8.07.4, задачей 19-го полка на 9 июля было: «Упорно удерживать обороняемый участок и после отхода частей 41 ск при наступлении крупных сил противника применяя заграждения и подвижную оборону отходить в направлении Ленинградского шоссе в район Лудони, Шабаново и перейти к обороне участка: Пашково, Лудони, Велени».

9 июля Константин Кантуев мог попасть в плен при выполнении этого приказа, а может, в числе тех, кому так и не удалось выйти к своим, был схвачен без патронов где-то в лесах немцами или хуторянами.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome

https://pamyat-naroda.ru/

http://centralsector.narod.ru/arch/90sd/index.htm

http://centralsector.narod.ru/arch/90sd/01.htm

http://www.pobeda1945.su/division/5645

http://www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=2194

http://rkkawwii.ru/division/90sdf1#commanders