РамСпас поиск. Возвращение.

70 лет Битвы под Москвой

КРАСНОАРМЕЕЦ ДУРНОВ. ВЯЗЕМСКИЙ КОТЕЛ

Красноармеец Дурнов Павел Александрович, родился 24.12.1916 в д. Аксеново Раменского района, из нее же в 41-м ушел на войну. Служил в 701-м отдельном зенитно-артиллерийском дивизионе 140-й стрелковой дивизии.

Числится пропавшим без вести в октябре 1941. Умер в плену 3 июля 1942.

140 стрелковая дивизия имела четыре формирования, т.е. трижды погибала и возрождалась в новом составе. Дивизия, в которой служил Дурнов, была 2-м формированием. Первая, еще довоенная, входила в состав Киевского особого военного округа и погибла в августе 41-го в «Уманском котле». 26.09.1941 г. ее номер был присвоен 13-й Ростокинской дивизии народного ополчения Москвы.

701 отдельный зенитный артиллерийский дивизион в составе дивизии с 1 сентября 41-го. Был ли он сформирован из ополченцев, или придан уже сформированным, у меня сведений нет, поэтому и сложно определить, был ли ополченцем Дурнов. По состоянию на 3-е сентября в дивизии насчитывалось 5104 ополченца и 4055 призывников из пополнения.

На начало октября 41-го дивизия, входившая в состав 32 армии, занимала оборону у города Холм-Жировский северо-западнее Вязьмы. Обстановка сложилась так, что после прорыва первого эшелона нашей обороны она одна встала на пути двух танковых и четырех пехотных немецких дивизий. Одна против шести.

2-го октября дивизия вступила в первый бой. Танковые атаки следовали одна за другой по 30-50 танков. Как и сотни тысяч других воинов солдат Дурнов рыл окопы, отражал танковые атаки, отступал и контратаковал, хоронил в воронках однополчан. Сопротивление фронта было сломлено и 5 октября войска получили приказ на отход. К этому времени от дивизии осталось около 900 штыков. Из чуть более девяти тысяч. За три дня боев погибли девять воинов из десяти.

7 октября у Вязьмы замкнулось кольцо окружения, в которое попала и 140-я дивизия. Где и сгинула. Не вышел из окружения и Дурнов, 10 октября он попал в плен. Умер 3.07.42 в рабочей команде Рехаген предположительно шталага IIIA. Похоронен: кладбище Рехаген, р-он Тельтов, могила 11. Это около 20 км. южнее Берлина, недалеко от поселка Куммерсдорф-Александердорф.

Что происходило на этом рубеже обороны Москвы могут рассказать только те, кто этот ад прошел.

Виктор Розов, боец орудийного расчёта, впоследствии известный драматург, сценарист («Вечно живые», «Летят журавли»):

«…Вооружение — допотопные ружья прошлого века, пушки прошлого века 76-мм, все на конной тяге. Мы, можно сказать, голые, а они — из железа. На нас двинулось железо. Как нас обстреливали — мотоциклы, танки! А у нас 76-мм пушка…».

Красноармеец Софин, пулемётчик:

«Из деревни вышли танки… Кажется, здесь мы испытали настоящий страх, ведь бороться с танками нам практически было нечем, если не считать, конечно, бутылок с горючей жидкостью. В отличие от КС (самовозгорающейся смеси, появившейся позже) они зажигались с помощью двух в палец толщиной спичек, прижатых к бутылке резиновыми кольцами. Перед броском нужно было провести спичками по серной тёрке, а потом швырнуть бутылку в танк…».

Борис Рунин, ополченец, впоследствии писатель:

«Многие бойцы кончили свою жизнь в немецком плену … По дороге в лагерь их ничем не кормили. Они питались попадавшимися по дороге капустными листьями, корнями, ржаными колосьями с неубранных придорожных полей. Воду пили из дорожных луж. Останавливаться у колодцев или просить напиться у крестьян строго воспрещалось. Так, в течение пяти дней — с 9 по 13 октября 1941 года — гнали колонну пленных в Дорогобужский лагерь. По пути в одной из деревень под печкой сгоревшего дома пленные увидели полуобгоревшую картошку. Около 200 человек бросились за ней. Из четырёх пулемётов был открыт огонь прямо в толпу. Несколько десятков пленных погибло.

…Раненые жестоко страдали от жажды … Запёкшиеся губы трескались, … распухали языки.  …Когда снимают повязку, раны оказываются наполненными червями, которые выбираются пригоршнями. Отмороженные конечности представляли собой чёрные обрубки, мясо и кости отваливались чёрными кусками. Многие умоляли, чтобы их пристрелили и тем избавили от страданий. … за месяц весь состав пленных вымирал … В штабелях трупов, складывавшихся, как дрова, возле бараков, были и живые. Часто в этих штабелях двигались руки, ноги, открывались глаза, шептали губы: «Я ещё жив». Умиравших хоронили вместе с мёртвыми…».

В «Вяземский котел» попали и практически сгинули в нем почти все дивизии народного ополчения Москвы.

Сложилось мнение, уже ставшее бесспорным, что ополченцы были брошены в бой практически безоружными. Так ли это? Основные свидетели, конечно же сами ополченцы и зачастую их оценки достаточно жестоки.

Попробуем рассмотреть этот вопрос, основываясь на мнении С.Е. Соболевой, главного хранителя фондов Государственного музея обороны Москвы и воспоминаний ополченцев.

Так чем же были вооружены московские ополченцы?

Учитывая специфику формирования ополченческих дивизий, зачастую единственным оружием, с которым ополченцы могли противостоять хорошо оснащенному и подготовленному врагу, были винтовки и пулеметы.

Приближение наших мобилизационных складов вооружения и боеприпасов на 30 - 200 км к новой границе 1939 г. позволило немцам их уничтожить или захватить в первые же дни войны. Это существенно сказалось на вооружении вновь развертываемых дивизий, в том числе и дивизий народного ополчения.

В Московской битве их было 12. Они стойко сражались на Ржевско-Вяземском рубеже обороны и сумели задержать врага на спасительные 5-7 дней, в большинстве своем погибнув в боях и немецких котлах.

Оружия не хватало даже для частей, действовавших на фронте, поэтому ополченцы вооружались по остаточному принципу. Современным оружием обеспечить их удалось всего на 20-25% и поэтому пришлось изыскивать «внутренние резервы». Такими резервами стали запасы «отремонтированного и требующего ремонта» иностранного оружия, захваченного как в 1-ю мировую войну, так и последующих военных конфликтах. В основном это было японское, французское и английское оружие образцов 1889-1915гг., в т.ч.  закупленное еще для царской армии. Вот таким оружием и довооружали ополченцев. Использовалось и немецкое оружие тех же систем, что были на вооружении фашистской армии, но у немцев были современнее оружие, а на наших складах хранились образцы начала века.

Другими источниками снабжения стали снятые с вооружения устаревшие образцы, а также оружие, имевшееся в организациях Осовиахима, у охраны различных предприятий и наркоматов, учебное оружие в вузах и других учебных заведениях.

В справке о боевом пути 18 стрелковой дивизии (бывшей 18 ДНО) приводятся данные о строевых занятиях бойцов во время формирования дивизии в июле 1941г. Никакого оружия тогда в 18-й сд еще не было, если не считать 250 учебных винтовок и 30 учебных пулеметов, выделенных дивизии организацией Осовиахима. Исследователь истории ополченческих формирований А.Д. Колесник пишет: «Значительная часть ополченцев была вооружена за счет учебного оружия, находившегося в высших и средних специальных учебных заведениях». Учебное – это боевое оружие, с просверленным патронником и сточенным бойком. Приводили его в боевое состояние путем замены бойка и заделывания отверстия специальным составом. У службы же охраны различных предприятий и наркоматов было оружие, не требующее высокой плотности огня и скорострельности.

Командный состав ополченцев в качестве личного оружия был вооружен, в том числе, пистолетами системы ТК обр. 1927 г. Этот пистолет выпускался до 1935 г. для командного состава РККА, НКВД, партийных и хозяйственных работников. Дальность его эффективного действия не превышала 15-20 метров, а отсутствие самовзвода делало невозможным его быстрое и внезапное применение.

Подтверждением того, что ополченцам выдавалось все, что могло стрелять, являются воспоминания К.Бирюкова, бывшего начальника снабжения оружием рабочих коммунистических батальонов: «В Вязьме когда-то был неплохой музей, посвященный 1812 году. Экспонатами из музея вооружали ополченцев сорок первого. Фузея (тип гладкоствольного дульно - зарядного кремневого ружья, введена на вооружение русской армии Петром I с 1700г….) в руках бойца имела чисто психологическое значение. К тому же, хоть стрелять из нее было нельзя, можно было колоть полуметровым штыком и бить прикладом. Раздавались из музея также сабли».

Воспоминания ополченцев - участников Московской битвы дают очень важные сведения как о степени вооруженности дивизий народного ополчения, так и о самом оружии и его качестве. Вот что пишет ветеран 5 ДНО, боец роты связи Н.Н. Малов в своих воспоминаниях, хранящихся в фондах музея обороны Москвы: «Оснащение дивизии было не на высоте. Не хватало автоматов, пулеметов, орудий. Финские трофейные патроны, пригодные для винтовок, заедали в пулеметных лeнтax ».

От финнов нам достались винтовки Шюцкор М28-30, М-39. Это был вариант русской трехлинейки системы Мосина обр. 1891 г, которой была вооружена финская армия с царских времен. Но в Финляндии существовала другая система промышленных допусков при производстве боеприпасов, поэтому даже при их внешнем сходстве с нашими патронами финские патроны заедали в наших пулеметных лентах и стрелять очередью ими было невозможно. По этой же причине для наших винтовок не подходили и финские обоймы.

Таким образом ополченцы были вооружены в основном иностранным стрелковым оружием, причем устаревших образцов. Ремонтировать эти винтовки было нечем, т.к. запасные части к ним в СССР не производились. Попадание в них пыли и грязи приводило к отказам при стрельбе и они фактически переставали быть стрелковым оружием

Калибр иностранного оружия был различным и наши патроны к нему не подходили. Поэтому о каком планомерном снабжении боеприпасами могла идти речь? Исключение составляло только оружие производства США.

К иностранному оружию не хватало наставлений по стрелковому делу и руководств по материальной части, а значит и изучать его ополченцы практически не могли. Т.е. оружие вроде бы и было, но ополченцы обращаться с ним не умели, патронов к нему не хватало, а при любом отказе оно становилось просто бесполезным. Видно поэтому и говорили, что у ополченцев одна винтовка на троих, фактически так и было, даже если на самом деле их было больше.

В связи с переводом дивизий народного ополчения в состав кадровых армий 7 августа 1941 г. командующий Резервным Фронтом генерал армии Г.К. Жуков обратился в ГКО со специальной докладной запиской, в которой пишет: «32 и 33 армии, состоящие из 10 дивизий народного ополчения, прибывшие в состав Резервного фронта, имеют очень много недостатков и, если не будут приняты немедленные меры, имеющиеся недостатки могут привести к тяжелым последствиям. В дивизиях имеется много совершенно необученных и не умеющих даже владеть винтовкой бойцов. Дивизии недовооружены, а имеющееся вооружение разных систем. В части засылаются боеприпасы других калибров...».

Начальнику Главного Артиллерийского Управления было дано указание заменить иностранные винтовки русскими, однако, в полном объеме оно не было выполнено, хотя по некоторым видам оружия улучшение произошло.

Согласно донесению штаба 33 Армии штабу Резервного фронта, направленном не ранее 20 сентября 1941 г., винтовок имелось 34 721 (положено 28 952), станковых пулеметов 714 (положено 612). Но вот автоматических винтовок имелось 7 796, а требовалось 21 495, не хватало ручных пулеметов. На шесть дивизий имелось всего 2 зенитных пулемета вместо положенных 102 и 7 крупнокалиберных пулеметов вместо 51.

В разных источниках разная информация, поэтому сложно составить реальную картину вооружения ополченцев к началу битвы под Москвой. Но есть другие свидетельства, опровергающие утверждения и данные отчетов, что перевооружение произошло. Это экспонаты музея обороны Москвы, которые обнаруживают поисковики на местах боев дивизий народного ополчения.

Не стану обсуждать причины, почему так было. Я хочу сказать о людях. Слабо вооруженные и плохо обученные они добровольно встали на защиту Отечества, защиту Москвы и, погибая, сделали то, что не смогла сделать ни одна кадровая армия Европы. Вместе с регулярной армией они отстояли свою столицу. Честь и Слава – это о них, московских ополченцах. Они достойны долгой и светлой памяти. И погибшие в боях, и умершие в плену.

Народное ополчение никогда не могло противостоять мощи регулярной армии. Но именно солдаты-ополченцы в июне-декабре 1941-го  своими телами останавливали танковые клинья немцев под Москвой. Это их подвиг и он неоспорим.

 Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.