ЛАПКИН ИЗ ИВАНОВКИ. УМЕР В ШТАУМЮЛЕ - Мои статьи - Статьи по поиску участников ВОВ

Меню сайта

Категории раздела

Мои статьи [350]

Пропавшие [0]

Статьи о пропавших безвести

Лагеря [0]

информация о концлагерях

Воинские части [0]

Воинские части воевавшие во время ВОВ

Наш опрос

Статистика

Онлайн всего: 1

Гостей: 1

Пользователей: 0

Форма входа

Главная » Статьи » Мои статьи

ЛАПКИН ИЗ ИВАНОВКИ. УМЕР В ШТАУМЮЛЕ

РамСпас поиск. Возвращение

ЛАПКИН ИЗ ИВАНОВКИ. УМЕР В ШТАУМЮЛЕ

Из Книги памяти Московской обл., т.22-I:

И снова ошибка в месте захоронения. В Книге памяти она встречается довольно часто, но это объяснимо. При том огромном объеме информации, которая в этих книгах собрана, подобные ошибки неизбежны и, пожалуй, объяснимы.

Начну с того, что все лагеря с нумерацией «VI» относились к 6-му военному округу рейха Мюнстер, Вестфалия, Рейнская обл. (сейчас: Северный Рейн – Вестфалия). Это граница с Бельгией. Лагерь военнопленных солдат и сержантов (а не концлагерь), шталаг VI-F с 1939г. размещался в г.Бохольт (Bocholt) и только в октябре 1944 был переведен в Мюнстер в связи с приближением фронта. Лапкин умер в декабре 41-го, а значит, мог быть похоронен только в Бохольте, где на кладбище военнопленных покоятся 17346 павших в плену. Поэтому ошибка в Книге памяти очевидна.

Так что же известно о Василии Лапкине, где его могила? В архивах есть два документа, проливающих свет на его трагическую судьбу. Это персональная карта пленного и послевоенное донесение о военнопленных, но и в этих документах указаны разные места его захоронения. В донесении оно записано как «Дуйсдорф/Бонн, новое кладбище» – это кладбище шталага VIG. В прилагаемом к донесению списке нет сведений о месте захоронения пленных, но указана их принадлежность к этому лагерю. При обработке списка не было учтено, что шталаг VIВ Versen для Лапкина просто был первым стационарным лагерем, где ему был присвоен персональный номер «VIВ 32006». Такие же номера были и в других лагерях военнопленных и концлагерях, поэтому вместе с ними указывались номера лагерей, где они были присвоены. Считать первичный лагерь местом захоронения умершего в плену неправильно. Пленные перемешались в другие лагеря, рабочие команды и для выяснения их места захоронения необходимо искать другие документы и тщательно изучать все записи в них.

Другой такой документ есть – персональная карта военнопленного Лапкина Василия Григорьевича. В ней есть сведения, что родился он 7.01.1919 г. в Ивановке, небольшого роста – 163 см, светловолосый. Девичья фамилия матери – Бондина (Bondina). До войны был крестьянином, особых примет не имел. Ближайшей родственницей записана Лапкина Евдокия из Ивановки Раменского р-на, скорее всего мать, ведь в 41-м Василию было всего 22 года и на начало войны он служил в Красной армии, может и жениться еще не успел.

Служил Василий в 9668-м стрелковом полку (так в карте), в плен попал под Бродами 30.06.1941 на восьмой день войны. Был ли при этом ранен – отметки нет. Полка с таким истинным наименованием не было, но с таким номером войсковой части был. В\ч 9668 – это 37-й мотострелковый полк 37-й танковой дивизии, которая была сформирована в марте 41-го в Киевском особом военном округе. Дивизия входила в состав 15-го механизированного корпуса 6-й армии и дислоцировалась в Суходолах, в 80 км восточнее Львова. Могу предположить, что Лапкина призвали весной 41-го и он был направлен на формирование этой дивизии.

37-я танковая дивизия была создана на базе 18-й легкой танковой бригады. Формирование дивизии – дело непростое и довольно длительное. Бригаду нужно пополнить до новых штатов людьми и техникой, вооружить их, завезти на склады необходимое количество боеприпасов, продовольствия, других запасов. Да и просто обустроиться, т.к. 18-я бригада была передислоцирована на Украину из Прибалтики. Не менее важным для признания дивизии боевым соединением было боевое слаживание ее подразделений и частей. К началу войны успели не все, а укомплектованность техникой была приблизительно на уровне бригады.

22 июня, дивизия совершила марш к границе в район западнее Броды. Согласно штата в ее составе было два танковых полка, мотострелковый полк, в котором служил Лапкин, и гаубичный артиллерийский полк. Это 375 танков КВ, Т-34, Т-26, БТ-7 и химических. Фактически же дивизия воевала как бригада четырьмя батальонами, в составе которых было 32 новых средних танка и 1 КВ, остальные Т-26 и БТ-7, что, впрочем, не помешало ей воевать достойно.

Согласно боевого приказа командира 37-й дивизии от 24.06.41 мотострелковому полку предписывалось занять круговую оборону в р-не Подгорцы и продолжать доукомплектование. Доукомплектовывались приграничные части за счет местных резервов, которые в силу разных причин лояльностью к СССР не отличались и, зачастую, с вступлением в бои просто разбегались по домам.

В середине дня 28 июня состоялась одна из самых массированных атак танков БТ-7. 37-й мотострелковый полк захватил переправу на р.Стырь в 20 км северо-западнее Бродов в р-не Станиславчик, чем обеспечил продвижение 2-х танковых полков к р.Островка для развития успеха. К сожалению, неукомплектованность дивизии артиллерией сыграла роковую роль. Первые вышедшие к р.Островка танки были подбиты.

Стоит заметить, что одним из основных недостатков БТ-7 была слабая броневая защита и немецкая артиллерия поражала их на расстояниях, когда собственная 45-мм пушка нанести урон противнику не могла. Противотанковая оборона немцев на р.Островка была мощной, и наши танки расстреливались как в тире.

Недостаток в артиллерии стал причиной фактической гибели и 37-го мотострелкового полка. Захватив переправу, частью сил он должен был поддержать наступление танков, но не смог продвинуться за ними. Без достаточной артиллерийской поддержки практически весь полк полег в том бою. По данным нач. штаба полка капитана Карцева, потери полка составили около 60% от общей численности, и южный берег р.Стырь на участке Бордуляки, Станиславчик был усеян телами убитых и раненых. Погибли командир полка майор Шлыков и его заместитель майор Шварц. Оставшись без командования, 37-й мотострелковый полк был сильно деморализован.

В дальнейшем дивизия, как и весь 15-й мехкорпус, находясь в окружении и полуокружении, дралась в очаговых боях, прикрывала отход других частей, отходила сама. Командир корпуса в своем докладе штабу фронта сообщил, что на 7.07.41 в 37-й танковой дивизии осталось 3 танка Т-34, 21 танк БТ-7 и 10 бронеавтомобилей. Артиллерия погибла вся. От дивизии осталось меньше батальона.

Там, под Бродами и попал в плен Василий Лапкин.

Ориентируясь на записи о проведенных прививках, в шталаг VIВ он попал до середины августа 41-го и 8 сентября был направлен в рабочую команду Bauunternehmer Müller (строительная фирма Мюллер) Köln Fort II. Форт II назывался «форт Великий Князь Николай» и был построен еще в 19 веке. Скорее всего, в нем пленные только содержались, а на работы доставлялись на предприятия фирмы в самом Кёльне или его окрестностях.

Форт – это крепость с подземными казематами, узкими окнами-бойницами и жить там осенью было, конечно же, непросто. Сырость, холод, плохое питание, спертый воздух – видимо все это стало причиной болезни Василия Лапкина.

23 октября 41-го он помещен в лазарет Hardthöhe на окраине г.Бонна, диагноз в карте не указан. В Бонне размещался шталагVI-G Bonn Duisdorf и, видимо, Лапкин был помещен в его лазарет, а официально закреплен за лагерем 22.11.41. 7 ноября его из этого лазарета выписывают, а 11 ноября направляют в лазарет Штаумюле. Это был гарнизонный лазарет, но иногда его относят к шталагу 326 (VIK), хотя подчинялся он коменданту гарнизонного полигона. Размещался лазарет в 15 км от шталага 326 и создавался как эпидемиологический для изоляции больных сыпным тифом и дизентерией, чтобы предотвратить эпидемии в лагерях военнопленных 6-го военного округа. Только это была не забота о них, а страх, что от эпидемий могут пострадать сами немцы. Зимой 1941-42гг эпидемии практически «выкосили» лагеря. К весне в некоторых из них из нескольких десятков тысяч пленных в живых оставалось несколько тысяч.

Лазарет разместили на военном объекте СС «Sennelager», где были построены и обнесены колючей проволокой около 30 бараков для больных военнопленных. В каждом бараке было по 5 комнат с нарами в 2 яруса, где должны были размещаться 100-120 человек.

Медперсонал был из числа военнопленных и распределялся 1-2 врача и 2 санитара на барак. Больные начали поступать в лазарет в конце сентября 41-го, причем в каждой партии были мертвые. Они продолжали умирать и в ходе так называемого лечения, иногда по 20-30 чел. в день. Не хватало лекарств, а питание было даже хуже, чем в лагере.

22 декабря 1941г. умер Василий Лапкин. 17 дней не дожил он до своего 23-летия. Умерших в лазарете хоронили на кладбище Форелькруг/Сенне шталага 326.

Следует уточнить, что в различных источниках местом захоронения погибших в шталаге 326(VIK) и умерших в лазарете Штаумюле указывается либо Штукенброк, либо Форелькруг, но это одно и то же захоронение.

Это связано с тем, что шталаг 326(VIK) располагался возле маленькой деревни Эзельгайдэ общины Штукенброк, а кладбище находилось у еще меньшей деревни Форелькруг той же общины, поэтому часто используется название общины - Штукенброк. Те, кто хочет посетить место гибели своих родных, должны это знать. Это же место называют и Штукенброкским памятником.

Первый памятник павшим в 1945 г. был сооружен самими пленными и, кстати, в его строительстве участвовал наш земляк Иван Кузовлев из Аксеново. Сейчас это ухоженное захоронение с рядами безымянных могильных камней и обелиском с надписью: «Здесь покоятся русские солдаты, замученные в фашистском плену. Их 65.000. Вечная память товарищам! 1941-1945».