РамСпас поиск. Возвращение

МИРОНОВ ИЗ БУЛГАКОВО. ШТАЛАГ XIIID

Из Книги памяти Московской обл., т.22-I:

«Миронов Михаил Семенович, красноармеец. 1915 г.рождения, д.Булгаково Бронницкого р-на Московской обл. Призван в 1941г. Бронницким РВК. Пропал без вести в августе 1942г.»

В 1946г. в ходе подворового опроса в списки тех, с кем прервалась связь в годы войны, был внесен житель Булгаково с такими данными. Только в нем указано, что Миронов был призван в армию в 1938г. Официально признан пропавшим без вести в августе 1942г.

К сожалению, в отличие от Раменского военкомата, в списках Бронницкого РВК не было графы для сведений о дате получения последнего письма и обратного адреса. Это очень важная графа для поиска. По дате письма можно судить о времени, когда разыскиваемый погиб или попал в плен. По номеру полевой почтовой станции - в какой части он служил, а значит, в каком месте он воевал. Да и дата, когда пропавший без вести признавался таковым, определялась прибавлением 2-3 месяцев к дате последнего письма. Значит ли это, что последнее письмо от Миронова было получено в мае-июне 1942 и его признали пропавшим без вести в августе? Сведений о письме нет, нет и ответа.

В установлении судьбы Михаила Миронова это имеет значение, т.к. в архиве хранится персональная карта пленного, но не красноармейца, а лейтенанта 231-го корпусного артиллерийского полка Миронова Михаила Семеновича 15.09.1915 г.р. из Булгаково Московской обл., (район не указан), персональный номер «12210». Но название «Булгаково» есть в Московской обл. и в Ногинском, и в Луховицком районах, и, конечно же, можно предположить, что полный тезка с тем же годом рождения мог быть призван из одного из них.

Можно было бы сравнить имя и отчество ближайших родственников Миронова, но в списке РВК указана его жена, возможно Александра Сергеевна (нечеткая запись), а в карте пленного – имя отца.

Таким образом, при первоначальном анализе имеющихся сведений полной уверенности в том, что разыскиваемый Бронницким РВК и умерший в плену Миронов один человек, нет, но такое предположение имеет под собой основания.

Почему в Книге памяти и списке РВК Миронов красноармеец, а в карте пленного - лейтенант? Итак, он был призван в 1938 г.  в возрасте 23 лет. Это взрослый мужчина, возможно, ранее уже отслуживший в армии. К 23 годам он уже имел профессию и в карте пленного она записана – механик, а это требовало каких-то специальных знаний и образования. В армии таких часто направляли служить в артиллерию.

Почему я предполагаю, что Миронов мог быть призван в армию из запаса, т.е. повторно? В 1938 г. возникла угроза нападения Германии на Чехословакию, которая была союзником СССР, и страна готовилась оказать союзнику необходимую помощь. Киевский и Белорусский военные округа были преобразованы в особые военные округа, и в июне-сентябре 1938 г. в них были сформированы четыре крупные армейские группы. Одной из них была Житомирская, в состав которой входил 15-й стрелковый корпус 5-й армии. 231-й корпусной артполк был в составе этого корпуса. Численность войск доводилась до штатов военного времени, для чего было принято решение о призыве приписного состава. В стрелковые дивизии, например, призывались до 8000 человек. Могу предположить, что Миронов из Раменского района попал под этот призыв, был направлен в Киевский Особый военный округ и зачислен в 231-й корпусной артполк.  

В сентябре - октябре 1939г. 15-й стрелковый корпус участвовал в военном походе Красной Армии в Западную Украину, а в июне - июле 1940г. - в Северную Буковину. Потребность армии в имеющих боевой опыт командирах-артиллеристах росла, и прошедших этот боевой путь бойцов и младших командиров направляли в полковые школы, где из них готовили, в том числе, и младших лейтенантов. Среди них мог быть и Михаил Миронов. К началу войны или в первые ее месяцы он мог стать лейтенантом, командиром батареи.

На начало войны корпус дислоцировался в районе Ковеля и принял бой в первые же дни войны. С апреля 1941г. им командовал Герой Советского Союза полковник И.И. Федюнинский.

Дважды Герой Советского Союза генерал‑лейтенант артиллерии В.С. Петров, который в первые месяцы войны воевал в 231-м корпусном артполку, написал книгу «Прошлое с нами», посвященную однополчанам. Одним из них был командир 5-й батареи лейтенант Миронов. Некоторое время Петров воевал в этой батарее.

Из книги Петрова: «На вооружении 5-й батареи, как и 4, состояли 122-мм пушки образца 1936 года. Эти орудия имели наибольшую в нашей корпусной артиллерии дальность стрельбы — свыше 22 километров. Вес снаряда — 22 килограмма. Начальная скорость — 720 м/сек. 122-мм пушка собрана на лафете 152-мм пушки-гаубицы. Вес орудия в боевом положении — 7 тонн.

122-мм корпусная пушка предназначалась для решения широкого круга огневых задач: вела борьбу с батареями противника, подавляла самые различные цели во всей глубине боевых порядков и на переднем крае, использовалась для стрельбы прямой наводкой по танкам.

Я представился командиру батареи лейтенанту Миронову по телефону — он был на НП. База — 14 километров, но слышимость сносная. Почему опоздал? Лейтенант Миронов требовал объяснений. Разговор закончен. Я передал телефонисту трубку. Начался осмотр ОП, мест укрытий средств тяги, ознакомление с подступами.

…Численность расчета 122-мм пушки по штату 10 человек. Налицо в двух орудиях по 7, в двух — по 6...».

Под натиском немцев корпус отходил. Ковель-Сарны-Чернигов.

Из книги Петрова: «Неожиданно поднялась стрельба. Колонна пришла в замешательство, несколько автомобилей загорелось, другие ехали, кто куда. Люди разбегались в поисках укрытий. Началась паника. Никто толком не знал, что происходит.

Только два человека понимали опасность положения — батальонный комиссар Дроздов и капитан Магомет — командир 4-го дивизиона. Немцы напали на хвост колонны. Единственный шанс избежать разгрома — немедленно двинуться им навстречу. Задержать любой ценой. Батареям необходимо время для занятия боевых порядков.

Батальонный комиссар Дроздов и капитан Магомет метались в темноте из одного подразделения в другое, объясняли, уговаривали, требовали. В конце концов им удалось повернуть 400 человек лицом к железной дороге.

4-й дивизион многим обязан этим двум — командиру и комиссару. Люди не знали, где свои, где противник. Следуя примеру начальников, подразделения двинулись вперед. Паника улеглась.

Девять батарей открыли огонь. Той ночью в 231-м КАП не было ни одного орудия, ни одного карабина и пулемета, который не стрелял, и вероятно, ни одного бездействующего человека. Штабные писари, техники, шофера и повара, специалисты тыловых служб — все участвовали в бою. Подразделения 231-го КАП в общем порыве задержали противника. Но бесспорно, решающая роль принадлежала старшим начальникам, командирам дивизионов: 1-го — старшему лейтенанту Плешакову, 2-го — капитану Значенко, 3-го — старшему лейтенанту Горунову, командирам батарей — (…) лейтенанту Миронову (…)».

В сентябре 41-го 5-я армия, в составе которой сражался 15-й корпус, оказалась в «киевском котле». От всей армии осталось бойцов и командиров около 4 тыс. человек, около 200 орудий и минометов разных систем. В 15-м стрелковом корпусе насчитывалось не более 1,5 тыс. бойцов и командиров стрелковых частей и около 90 орудий и минометов различного калибра. Фактически, корпус погиб, погиб и 231-й корпусной артиллерийский полк. Впоследствии бывший генерал вермахта А. Филиппи напишет: «Здесь были окончательно раздавлены попавшие под двусторонний удар остатки храброй 5-й армии русских. Судьбе угодно было, чтобы... ее счастливая звезда закатилась». Перестал существовать и Юго-Западный фронт.

Многие погибли в боях, кто-то при прорыве кольца окружения в районе г.Лубны. Лейтенант Миронов 22 сентября 41-го под Лубнами попал в плен. 

В архивах хранится дубликат его персональной карты пленного лагеря военнопленных Stalag XIIID Нюрнберг Лангвассер, Германия. В карте не отражены перемещения по другим лагерям; может быть этот лагерь был для Миронова первым, т.к. советских военнопленных помещали в него с осени 41-го. В августе 1943г. лагерь попал под жесточайшую бомбежку союзников. Многие пленные погибли, 26 бараков сгорели. Возможно, именно тогда были уничтожены оригиналы персональных карт, т.к. на дубликатах есть штампы об уничтожении карт при пожаре.

Из воспоминаний военнопленного Stalag XIIID Г.В.Сажина: «…В начале октября высадились в г. Нюрнберге. В пяти километрах от города был международный лагерь военнопленных, построенный еще в первую мировую войну. (…) Справа за нашим отсеком стоял барак, в котором жили старшие командиры нашей армии, генералы. (…) Высший командный состав не привлекался к работе. Когда мы работали в городе, нам иногда удавалось принести картофель, которым мы делились с генералами. Наш барак под номером «9» был заселен младшим командным составом. В бараке сплошные двухэтажные нары...

Началось тяжелое время для нас. Коротко: англичане и американцы бомбили город, а мы убирали за ними. Кстати, бомбили американцы по кварталам, разрушая дома и заводы, а вот военные заводы, где изготовлялись немецкие «тигры» и «мессершмитты», оставались нетронутыми. Забавно. Не раз бомбили и наш лагерь. Причина, как мы понимали, заключалась в том, что вокруг лагеря были расставлены зенитки, входящие в состав противовоздушной обороны. Обычно днем перед бомбежкой на большой высоте летали разведчики. Ночью, около часу, прилетали самолеты, сбрасывающие осветительные ракеты, было так светло, как днем. Вторая волна самолетов была направлена на поражение средств воздушной обороны. Вот в этот период бомбы падали и на наш лагерь, на наши бараки. Третий вал состоял из бомбардировщиков, которые сбрасывали сотни зажигательных бомб и фугасов. Жуть! Все горело, рушились дома. Тушить пожары было нечем. Водоснабжение было выведено из строя, разрушено. Под обломками зданий были сотни людей. Вот нас и выгоняли сначала делать проходы по улицам, а затем разгребать подвалы, где должны были быть люди. (…)

Режим в лагере был жестокий. Вставали в 4-5 часов утра. Долго нас строили, проверяли, распределяли, а затем шли к трамвайной остановке, это примерно 5 км. На трамвайной площадке нас по группам распределяли по объектам. Иногда грузовой трамвай нас отвозил в город, но чаще шли пешком. На работе кормили обычно баландой, сваренной из брюквы или турнепса. После работы отвозили обратно в лагерь. Вечером был чай с куском эрзацного хлеба. Держались мы тем, что иногда нам удавалось найти в городе кое-какие продукты. В выходной день ходили в баню. На мытье отводили время 1-2 минуты, а затем холодной струей воды выгоняли нас».

Согласно записи в карте пленного, Михаил Миронов «19.10.1944 убит при воздушном налете». Сведений о захоронении в карте пленного нет. Возможно, хоронить уже было нечего.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome

http://coollib.com/b/192492/read

http://wwii-soldat.narod.ru/200/ARTICLES/BIO/petrov_vs.htm

http://bungalos.ru/b/petrov_proshloe_s_nami_kniga_pervaya/67

http://militera.lib.ru/memo/russian/petrov_vs01/index.html

http://militera.lib.ru/memo/russian/petrov_vs2/index.html

http://militera.lib.ru/h/vladimirsky/04.html

http://www.b24.net/pow/The%20Nuremberg%20POW%20camps%201939%20-%201945.htm

http://rudocs.exdat.com/docs/index-354404.html?page=88

http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=3379.20