РамСпас поиск. Возвращение.

ОПОЛЧЕНЕЦ ЛЮСИН. ОДИН ДЕНЬ ВОЙНЫ

Красноармеец Люсин Василий Никифорович, 1901 г.р., житель д. Кузяево. Солдат 2-го стрелкового полка 5-й дивизии народного ополчения Фрунзенского района Москвы.

В Книге памяти (т.22-I) из его личных данных есть только место и год рождения, д. Кузяево, 1902г. В карте пленного дата рождения - 24.12.1901, видимо это правильная дата, т.к. карты заполнялись либо самим пленным, либо с его слов.

Числится пропавшим без вести в ноябре 1941-го. Умер в плену в 1942-м.

В результате поиска в объединенной базе данных (ОБД) Мемориал удалось найти донесение о безвозвратных потерях 113 стрелковой дивизии, где есть сведения, что красноармеец Люсин В.Н. пропал без вести в октябре 1941г. Есть и список РВК о солдатах, с кем за годы войны связь была утеряна. В списке указано, что последнее письмо от Люсина получено 27 сентября 1941-го и его обратный адрес - ППС 932, 2 стрелковый полк. По «Справочнику полевых почтовых станций РККА в 1941-1945 гг» этот номер ППС был закреплен за 5-й Московской стрелковой дивизией народного ополчения (МСДНО) Фрунзенского района, впоследствии ставшей 113 стрелковой дивизией.

В найденных документах пленного Люсина указана дата его пленения – 3 октября 41-го. Чтобы разобраться где и при каких обстоятельствах Люсин попал в плен, вернемся к созданию 5 МСДНО и ее участию в боях. При этом я не ставлю задачей рассматривать или оценивать общую обстановку на этом участке фронта. Моя цель – восстановить военную судьбу солдата.

Дивизия Фрунзенского района Москвы формировалась в Московском государственном педагогическом институте иностранных языков (Метростроевская ул. д. 38). В июле 1941 года сюда пришли добровольцы - рабочие, инженеры, служащие различных организаций и предприятий, преподаватели и студенты нескольких ВУЗов Москвы. Запись добровольцев началась сразу же после митинга, состоявшегося 4 июля в МГПИ.

Скорее всего одним из них был и Василий Люсин. 

Дальнейший путь дивизии описан в книге «Люди Русского Сопротивления» Н.В. Минаевой, доктора исторических наук, профессора русской истории, дочери ополченца 5 МСДНО.

Командиром дивизии был назначен генерал-майор И.А. Пресняков, всего же кадровых командиров насчитывалось 70-80 человек. Остальные назначались из ополченцев. Уже с 9 июля развернулась боевая учеба дивизии.

Вскоре ее перебросили в район Боровска. 30 июля ополченцы приняли присягу, а через два дня были переброшены в район Спас-Деменска и Кирова. Здесь, в деревне Тишнева, 12-13 августа дивизии и её полкам вручили боевые знамена. 30 сентября дивизия, но теперь уже как 113-я стрелковая, была переброшена к реке Десна. 2-й полк стал 1290-м.

2 октября немцы перешли в наступление и форсировали Десну. Им удалось смять войска первого эшелона и навалиться всеми своими силами на ополченские дивизии, в том числе и на бывшую Фрунзенскую.

Вот как описал впоследствии первое сражение ополченцев Фрунзенского района майор М. Е. Агапов, в то время командир 972 артиллерийского полка 113 дивизии: «2 октября 1941 г. в 6 часов утра противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь. Для всех стало ясно, что фашисты начали артиллерийскую подготовку, всегда предшествующую наступлению. К 10 часам артиллерия 1-го эшелона наших войск была подавлена и прекратила ответный огонь, а примерно к 11 часам фашистские войска подошли к переднему краю обороны ополченской дивизии. Открыла огонь наша артиллерия, послышались первые длинные очереди пулеметов, ружейные залпы и одиночные выстрелы. Завязался жестокий длительный бой.

Это сражение стало для ополченцев серьезнейшим испытанием, и они его с честью выдержали. Недостатки в боевой подготовке восполнялись их высоким патриотизмом и храбростью.

Фашисты обрушили на их дивизию силу своей военной техники. Они засыпали позиции минами и артиллерийскими снарядами. Не давая подняться, резали огнем из автоматов. Танки, двигаясь мощными колоннами, давили людей и орудия. Фашистская авиация числом до 50 самолетов, чувствуя свое абсолютное господство в воздухе, снижалась над нашими частями, покрывая все пространство пулеметными очередями и снарядами из малокалиберных пушек.

Противнику удалось захватить населенные пункты Новоселье, Семирево и высоту №229. Но ополченцы, контратакуя противника, выбили его из населенных пунктов».

В ночь с 3 на 4 октября попал в плен отец автора книги. В этих же боях 3 октября попал в плен и боец Люсин. Всего один день выпало ему сражаться с оружием в руках, а далее месяцы неволи, унижений, издевательств, рабского труда и безвестная смерть.

Дивизия же продолжила свой скорбный путь. После этих боев в ее составе осталось порядка 2 тыс. человек. Она оказалась в Вяземском котле, в который попали четыре наши армии. В нем погибли, были искалечены, попали в плен сотни тысяч бойцов, в том числе ополченцев - рабочих, служащих, студентов, аспирантов и профессоров московских ВУЗов.

Так вспоминал о гибели 113-й дивизии ее боец Гордон А.Е.:

«Вначале нам необходимо было пересечь проходившее неподалеку Варшавское шоссе, теперь уже занятое немцами. ... При подходе к шоссе нас поддержали огнем несколько установок "Катюш" … Мы были ошеломлены этой неожиданной поддержкой. Еще более неожиданной она оказалась, по-видимому, для немцев. Движение по шоссе на некоторое время прекратилось, и нам удалось беспрепятственно его пересечь.

В оставшееся ночное время мы смогли продвинуться на восток на 10-15 км и сосредоточились в лесу в районе станции и деревни Чепляевка. ... Вдоль опушки леса, в котором мы расположились, тянулась грунтовая дорога. К вечеру на ней появилась колонна бронетранспортеров, автомашин с пехотой и небольшая группа легких танков. Когда головная машина приблизилась к опушке леса, мы с удивлением обнаружили на ней красный флаг. Потом, присмотревшись, разглядели в центре его круг со свастикой. Появление противника застало нас врасплох. Единственным укрытием стали стволы деревьев. Времени на то, чтобы вырыть хотя бы индивидуальные окопчики, не было. Генерал Пресняков подал команду: «Приготовиться к бою, но огня без команды не открывать!». Когда противник приблизился к лесу, многие бойцы не выдержали и открыли беспорядочную стрельбу. Немцы от неожиданности остановились. В их колонне все смешалось, отдельные машины с пехотой выскочили вперед, но затем, преодолев замешательство, колонна развернулась. Танки и бронетранспортеры двинулись к лесу, ведя на ходу огонь, в том числе и разрывными пулями, которые, пролетая над нашими головами, разрывались потом даже от легкого соприкосновения с листвой деревьев. Создавалось впечатление полного окружения.

Поднялась паника, которую с трудом удалось остановить. При этом много бойцов и особенно командиров и политработников погибло. Во время этого боя мы потеряли также остатки артиллерии, все автомашины и лошадей. С наступлением темноты гитлеровцы прекратили попытки смять нашу оборону. Трудно определить наши потери. Они были огромны. Из примерно 2 тыс. человек способными передвигаться остались не более 300-350.

Как выяснилось уже после войны, генерал Пресняков и комиссар Антропов были тяжело ранены и попали в плен. Там они и погибли. Вспоминаю, какую тревогу вызвала у нас судьба тяжелораненых. Всех подававших признаки жизни мы взяли с собой, несли их на самодельных носилках, а затем оставляли в деревнях на попечение местных жителей. Другого выхода не было.

Нашу группу после боя у Чапляевки возглавил полковой комиссар Клобуков. По глухим тропам, чаще всего в ночное время мы двигались на восток. Приходилось ориентироваться на советы местных жителей о наиболее удобном и безопасном маршруте движения к Москве. Через несколько ночных переходов мы вышли к реке Угра южнее Юхнова. Там мы столкнулись с подразделением немецких солдат. Вести бой мы были не в состоянии, так как у нас не было даже патронов. Гитлеровцы взяли нас в кольцо и погнали по Варшавскому шоссе в Юхнов. Таким образом, остатки центральной группы частей нашей 113-й дивизии Фрунзенского района Москвы перестали существовать как воинские подразделения».

Так воевала и погибала дивизия московских ополченцев. Так погибали другие дивизии.

Офицер из штаба 8-го АК немцев так передал свои впечатления в отчете для своего командования после ликвидации котла: «...Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад. Полны ужаса были трупные поля у очагов последних боев. Везде стояли массы оседланных лошадей, валялось имущество, пушки, танки…».

Но даже враг, командование группы армий «Юг», вынуждено было признать: «Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником... Русская пехота проявила неслыханное упорство прежде всего в обороне стационарных укрепленных сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека».

Погибшая же 113 дивизия впоследствии в Боровске была переформирована и с боями дошла до Австрии, получила звание «Приднепровской», стала Краснознаменной.

Продолжение в следующем материале