ОПОЛЧЕНЕЦ ОЗИМКОВ ИЗ УДЕЛЬНОЙ

Книга памяти. Москва. Том 15:

Озимков Дмитрий Васильевич, род. 1896 в д.Софьино Раменского р-на Московской обл. Призван Московским ГВК. Красноармеец. Пропал без вести в сентябре 1941.

Книга памяти погибших и пропавших без вести в Великой отечественной войне. Том 9:

Озимков Дмитрий Васильевич, род. 1896 в д.Софьино Раменского р-на Московской обл. Призван Московским ГВК. Красноармеец 21сп 180сд. Пропал без вести в сентябре 1941.

В 1946г. заявление на розыск Озимкова подавала его жена, Екатерина Савельевна из д.Софьино Раменского района. Она указала, что муж призван 6.07.41 Бауманским РВК Москвы. Последнее письмо от него было получено 28.09.41, обратный адрес: пп 571-02, 21сп, рота связи. Никаких сведений найти не удалось, и Озимков был признан пропавшим без вести в сентябре 1941.

Из этого списка РВК сведения о месте службы и попали в книгу памяти, но с ошибкой. 21-й полк в 180-й дивизии действительно был. Воевала она на новгородском направлении в составе Северо-Западного фронта. Но в обратном адресе Озимкова есть номер полевой почты «571», а он был закреплен за штабом 32-й армии Резервного фронта. В состав армии входила 29-я стрелковая дивизия, бывшая 7-я Бауманская дивизия народного ополчения, в составе которой также был 21-й полк. С переформированием дивизии в 29-ю стрелковую (2-го формирования) он был переименован в 1298-й. Но у многих родственников, сохранивших письма ополченцев, в обратном адресе были номера именно ополченческих полков.

Видимо в Москве Озимков работал, поэтому по месту работы и записался в ополчение. Именно в Бауманском районе формировалась 7-я дивизия народного ополчения. За каждым районом Москвы был закреплен номер, под которым дивизии и формировались, но не во всех районах была своя дивизия. Поэтому дивизий народного ополчения (ДНО) было двенадцать, но с номерами и 13-я, и 17-я, и 18-я, и 21-я. Районный принцип формирования наложил отпечаток и на состав дивизий. 1-я, 2-я, 6-я, 9-я, 13-я, 17-я и 18-я были укомплектованы, в основном, рабочими, в 5-й, 8-й и 21-й рабочих и интеллигенции было поровну, в 4-й и 7-й преобладали служащие и интеллигенция. Бауманская дивизия была самой высокоинтеллектуальной, в нее вступили преподаватели и студенты Бауманки. По некоторым данным ее 21-й полк формировался в школе №342 по Большой Почтовой улице 53, стр.1. Кстати, на запрос директора школы в Подольский архив получен ответ, что по 21-му полку 7ДНО никаких документов нет. Это и понятно, после разгрома и окружения дивизии, ее архивы были или уничтожены, или попали к немцам.

Для укомплектования ДНО командным составом Военная академия имени М.В.Фрунзе выделила 36 преподавателей, а также откомандировала в ополчение многих слушателей. Командиром 7ДНО был назначен комбриг Заикин Иван Васильевич. В РККА звание «комбриг» было промежуточным между полковником и генерал-майором. Это было персональное звание, отражавшее служебное положение командира. В 41-м ему был 51 год, до 38-го года - командир 34-й стрелковой дивизии, в 38-м был репрессирован и уволен из РККА. Погиб при выходе из Вяземского котла 11.10.41.

6-8 июля 1941г. ополченцы собрались на своих предприятиях и в учреждениях, затем отравились на сборные пункты. Людей нужно было приучить к полевым условиям, поэтому дивизии были выведены за пределы Москвы. Транспорта не хватало, многие выдвигались пешком.

Эти марши выявили достаточно много тех, кто физически не мог воевать. Отсев был значительным, до 3-4 тысяч из дивизии. Особое упорство проявили ополченцы старше 60 лет, они категорически не хотели уходить, и тогда для них была создана особая тыловая группа для связи дивизий с районами формирования. Старались вернуть в тыл и ученых, которые скрыли свои ученые степени в желании попасть на фронт и защитить Москву.

В 7 ДНО к 16 июля на момент вывода в район Химок было 7617 человек, 3963 винтовки, 201 пулемет, 33 орудия и 61 автомобиль. По этому периоду и судят об укомплектованности ополченцев оружием. Когда они вступали в бои, то уже были регулярными войсками. Нехватка артиллерии, танков была характерна для большинства наших дивизий, а численность уже воевавших зачастую была намного меньше ополченческих. «Одна винтовка на троих» - это о начальном периоде военной судьбы ополченцев. Отсутствие боевого опыта и слабая обученность большинства из них, в т.ч. командиров среднего и низшего звена – вот, на мой взгляд, основные из их проблем, которые они и компенсировали мужеством и стойкостью. На своих позициях они держались не хуже, а порой и лучше дивизий, которые изначально формировались как регулярные. С одной винтовкой на троих это было бы невозможно физически. Их гибель была такой же, как и десятков других дивизий, сгоревших под Вязьмой. Разница в том, что они были добровольцами! Они могли спрятаться от той бойни за бронью предприятий и учреждений, за справками о здоровье, за возрастом, но они пошли туда сами. Да, слабообученные и не всегда здоровые, но если бы не было их на тех рубежах, на которых немцы задерживались на день, даже на час, кто был бы там? Мне очень не нравится приставка «бы», когда мы говорим о военной истории, когда обсуждаем действия тех, кто взял на себя ответственность за оборону Москвы и Москву не сдал.

Есть ли сейчас равные им? От солдата до генерала? Они оборонялись теми войсками, которые у них были, а солдаты и офицеры в окопах тем оружием, которое было у них. Они не рассуждали, «вот если бы…». Они погибли в бою, умерли в плену, но не капитулировали. Вот она, национальная идея, – жизнь за Родину. На фронте, в тылу, когда эта идея внутри тебя. Современная история подтверждает, что такими наши бойцы и командиры остались и сейчас. Им нет равных.

Но вернемся в 41-й. Ополчение создавалось, когда немцы были еще за Смоленском, и в планах было создание ближайшего к Москве хорошо укрепленного рубежа обороны, который и должны были оборудовать и занять ополченцы и две дивизии НКВД. 18 июля был создан фронт Можайской линии, который прикрывал Волоколамское, Можайское, Малоярославское и Калужское направления.

Вот на этой линии обороны и началась военная судьба Дмитрия Озимкова. Только не с винтовкой и пулеметом, а с лопатой и киркой. Каждой дивизии для оборудования оборонительного рубежа отводилась полоса шириной 12-20 км и глубиной 4-8 км.

Москвичи, в основном женщины, и ополченцы рыли окопы, противотанковые рвы, оборудовали командные пункты и склады. На боевую учебу отводилось 1-2 утренних часа, да иногда поочередно вывозили на стрельбы. Физические нагрузки были большими, а боевых навыков не прибавлялось. Казалось, время еще есть. Ведь ополченцы должны были встретить врага на хорошо оборудованных позициях с задачей пропустить отходящие войска и задержать наступавшие немцев. После перегруппировки отошедшие дивизии должны были пополнить ряды ополченцев и вместе с ними держать оборону на заранее подготовленных позициях.

Только обстановка на фронте менялась стремительно, безвозвратные потери были огромны, и дивизии народного ополчения были переформированы в стрелковые. Они оказались последним резервом Москвы. 

Согласно приказу Ставки 7 ДНО двинулась маршем из р-на Волоколамска на Вязьму и Дорогобуж. 200 км Дмитрий Озимков прошагал в колоннах полка за 5 с небольшим суток. В августе ополченцы приняли боевую присягу, им были вручены знамена. С 1 сентября дивизия стала 29-й стрелковой. Она пополнялась людьми и техникой и снова приступила к строительству нового оборонительного рубежа. На боевую учебу, как и раньше, отводилось 2 утренних часа. К 20 сентября численность дивизии увеличилась в 1,5 раза, были получены современные винтовки и пулеметы, заменены иностранные и устаревшие орудия. В своем составе она имела даже 33 танка Т-37А и Т-38, которые иногда называют танкетками.

Дивизия стала дивизией РККА, правда по-прежнему было мало артиллерии. В сентябре дивизия численностью уже 15000 человек входила в состав 32-й армии и занимала оборону у Дорогобужа.

2 октября по плану операции «Тайфун» немцы начали решающее наступление на Москву. Фронт был прорван и к исходу дня враг продвинулся на 40 км, нанося удары по 2-му эшелону Резервного фронта. 29-я дивизия занимала левый берег Днепра до Дорогобужа. Справа от нее находились 2-я и 140-я дивизии (бывшие 2-я и 13-я ДНО), а слева 8-я дивизия (бывшая 8-я ДНО). И снова ополченцы оказались единственным резервом. 8-я дивизия была передана в 24-ю армию и, не успев закрепиться на новых рубежах, приняла бой и погибла. Оставленные ею позиции должна была оборонять 29-я дивизия. 4 октября ситуация значительно ухудшилась. 29-я дивизия, потеряв связь с армией, самостоятельно вела бои на шоссе Москва-Минск западнее Вязьмы и даже контратаковала. Доходило и до рукопашных схваток.

В одном из тех боев Озимков был захвачен в плен. Дивизия же погибала, пытаясь пробиться к своим. Из окружения вышли 720 человек из бывшего 19-го полка и еще одна небольшая группа. 29-я дивизия перестала существовать.

Дата, когда Озимков попал в плен, неизвестна. Его следы отыскались в лагере военнопленных шталаг 352 Масюковщина на окраине Минска. Это один из самых страшных лагерей на территории Белоруссии.

В феврале 1945 из Гл. управления по делам военнопленных Главкомата внутренних дел в Управление по учету потерь в действующей Красной Армии были переданы списки военнопленных, умерших в шталаге 352. В них дважды внесен Озимков, но с ошибкой в фамилии. Под номером 5540 он записан как Osimow Dmitrij, 1896, Moskow.g, d.Safino (6.12.41 умер от диареи). Под номером 5591 – как Osimkow Dmitrij, 1896, Moskow.g, d.Sofino (6.12.41 умер от истощения).

Можно предположить, что списки составляли знающие немецкий язык пленные, т.к. немец скорее написал бы Ozimkow. Но как было написано, так при обработке списков и прочитали – Осимков. Под такой фамилией его и можно найти в архивах. То, что это наш, раменский Озимков Дмитрий Васильевич из Софьино, у меня не вызывает сомнений.

Сама дорога в лагеря была суровым испытанием. Колонны военнопленных преодолевали этапы протяженностью от 200 до 500 км, проходя по 25 – 40 км в день. Ослабевших, падающих пристреливали конвоиры. Они называли эти расстрелы «выстрелами облегчения».

Одно из самых массовых убийств советских военнопленных во время этапа произошло 17–18 октября 1941 г. на участке дороги Ярцево – Смоленск. Немецкие конвоиры без всякого повода расстреливали, сжигали военнопленных, загоняя их в стоявшие у дороги разбитые советские танки, которые поливались горючим. Пытавшихся выскочить из горящих танков тут же добивали выстрелом в голову. Ряды и фланги колонны «равнялись» автоматными и пулеметными очередями. Немецкие танки давили их гусеницами. На повороте с автомагистрали Москва – Минск на Смоленск скопилось несколько больших колонн пленных, по которым немцы открыли огонь из винтовок и автоматов. Когда уцелевшие двинулись по шоссе на Смоленск, то идти по нему 12 км было невозможно, не спотыкаясь на каждом шагу о трупы. Немцы, якобы, не могли справиться с таким количеством пленных и чтобы с ними не возиться, получили инструкцию перебить часть часть из них… В одной из этих колонн шел к Минску и плененный 45-летний ополченец Озимков.

Имена тех, кто погиб в Масюковщине сохранились только в лазаретных книгах. Другого учета с указанием персональных данных в лагере не было, а может, эти списки просто не сохранились. Те же, кто умерли в бараках, навсегда останутся безвестными. Практически все они числятся пропавшими без вести.

Озимков в списке есть, а значит, умер в лазарете. Он размещался в трехэтажном кирпичном здании довоенного офицерского общежития и состоял из распределительного, хирургического, терапевтического, инфекционного, сыпно-тифозного отделения. Была еще санитарная группа, которая на чердаках бараков, у помойных ям собирала трупы умерших и застреленных в тире пленных. Собранные трупы отвозили под конвоем и в сопровождении охранника с овчаркой для захоронения в карьер. Там похоронено около 80000 человек. Согласно Акту судебно-медицинской экспертизы по расследованию методов организованного массового уничтожения советских военнопленных в «Шталаге № 352» были рассмотрены причины смерти 9425 пленных, на которых нашлись документы лазарета. Вот они: истощение— в 6829 случаях из 9425, колит — в 772 случаях из 9425, в) сыпной тиф — в 665 случаях из 9425. Таким образом, на почве истощения и колита смерть наступала в 80,6 проц.

В настоящее время на месте кладбища расположен мемориал. Сейчас он в черте города, недалеко от платформы электричек «Масюковщина». Я был там. Мемориал находится в идеальном состоянии. Белорусы чтят память павших. У каждого погибшего на войне солдата был свой подвиг, у погибших в плену – это мученическая смерть за верность Отечеству.

Ищите своих близких!

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/

http://omop.su/600959.html

http://www.soldat.ru/pps.html

http://smol1941.narod.ru/divnaropolh.htm

http://minsk-old-new.com/minsk-3312-ru.htm

http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=28031.0

http://vsr.mil.by/2013/05/31/zhizn-v-bezdne/