РамСпас поиск. Возвращение

РАЗВЕДЧИКИ ЛИТОВ ИЗ РАМЕНСКОГО И ШМАТКОВ ИЗ БАХТЕЕВО

Из Книг памяти:

Вот только, по-моему, не призывался из Раменского солдат с фамилией Янтов. Изучение архивных документов позволяет мне это утверждать почти со стопроцентной вероятностью.

Дело в том, что сведения о безвозвратных потерях штаб 194-й стрелковой дивизии подавал 16 декабря 41-го, поэтому к донесению прилагались списки, составленные в разное время, и один и тот же солдат мог оказаться не в одном из них. Так было с Шумаковым и Янтовым. Их фамилии включены в два списка потерь по 137-й отдельной мотострелковой разведроте. 

В одном фамилия записана так, что ее можно причитать и «Янтов», и «Литов», писали-то от руки. В этом списке и Шматков, и Литов (Янтов) числятся погибшими 9 ноября 1941, причем Шматков «убит в разведке», а Литов просто «убит». Похоронены в Боровна Серпуховского р-на.

Второй список видимо переписывался с первого, и в нем уже четко записано «Янтов». В донесении указано, что Шматков жил в г.Раменское, Октябрьская ул., д.23, а Литов (Янтов)  - в Бахтеево. Сведений о родственниках нет. Не знаю, откуда в Книгах памяти у Шматкова появилась дата гибели 10 ноября.

Так все-таки, Литов или Янтов? О Литове Павле Дмитриевиче в Книге памяти запись тоже есть. Тот же год рождения, то же место службы, те же дата гибели и место захоронения. А значит, за основу для Книг памяти были взяты оба списка и в одном фамилию прочитали как «Литов», а в другом как «Янтов».

Но и это не все! В апреле 1944г. в распоряжение начальника пересыльного пункта Москвы Раменским военкоматом был направлен Литов Павел Дмитриевич, 1922 г.р. Место рождения - д.Бахтеево, место жительства - Турыгинский с/совет. Бахтеево и Турыгино - практически одна деревня. 

Так может это тот Литов, который числится убитым в ноябре 41-го? Думаю, что да. Решение медкомиссии от 27.03.44 о признании его годным к строевой службе связано с переосвидетельствованием. А это значит, что было заключение о его непригодности. Это могло быть связано как с врожденными причинами (инвалидность), так и с приобретенными, например, после ранения. Допускаю, что 9 ноября 41-го Литов был не убит, а тяжело ранен. Возможно, его подобрали и направили в госпиталь бойцы или своей, или другой дивизии, а если при нем не было документов, он не попал ни в какие списки. В своей же роте его посчитали убитым. Такое возможно, ведь в разведку уходили без документов.

Если он, как и Шматков, погиб в разведке, то это могли засвидетельствовать оставшиеся в живых разведчики. Как земляки, Павел и Юрий в одной разведроте конечно же держались друг друга. Может, Шматков и тащил раненого друга, пока не убили его самого. Или наоборот. Остальные же посчитали, что убиты оба. Это не редкость на войне.

После ранения Литова признали негодным к военной службе и отправили домой долечиваться. В то время военнообязанные и призывники по физическому состоянию учитывались по трем группам: а) годные к строевой службе; б) годные к нестроевой службе; в) негодные к службе в войсковых частях, но годные к физическому труду. 

В 1944 г. Литов прошел переосвидетельствование, его снова признали годным и 25 апреля из пересыльного пункта направили в Огнеметное военное училище Красной Армии. Оно было сформировано в начале 1943 года в Подмосковье на базе одного из запасных (учебных) огнеметных батальонов. Командовал училищем полковник А.В.Степанов, и просуществовало оно до 1944 г. 

Училище готовило офицеров для огнеметных частей, но не знаю, был ли Литов направлен туда как курсант или как солдат в подразделение обеспечения. Его дальнейшая судьба мне неизвестна, надеюсь, что вернулся живым.

В именном списке направленных в училище есть сведения, что Литов был членом партии, образование 10 кл., гражданская специальность - преподаватель. В Бахтеево оставались его мать и брат. Может быть, в Бахтеево и жил полный тезка с тем же годом рождения, что и разведчик 194-й дивизии, но думаю, что это один человек.

С какого времени Литов и Шматков служили в этой дивизии, неизвестно. На 22.06.1941 194-я дивизия дислоцировалась в Ташкенте. В начале июля была переброшена под Вязьму, а с 30.09.41 ее эшелоны начали убывать на Брянский фронт. То есть под Москвой она была 2,5 месяца и в это время раменцы могли поступать на ее пополнение.

В конце сентября - начале октября немцы начали решительное наступление на Москву, прорвали нашу оборону, в т.ч. на Брянском направлении, и плановой выгрузки дивизии не получилось. Быстрое вклинивание немцев разрезало эшелоны дивизии на три группы. Так получилось, что сейчас можно найти сведения и архивные документы, что в одно и то же время дивизия воевала в достаточно удаленных друг от друга местах.

В первой группе оказались 405-й стрелковый полк, батальон 470-го стрелкового полка, два дивизиона 299-го артполка, противотанковый и зенитный дивизионы. Ее возглавлял командир дивизии полковник М.А.Сиязов. Эта группа после выгрузки с ходу ввязалась в бой, но ввиду малочисленности по сравнению с немцами отошла с боями к г.Белев и далее к Туле.

Вторая группа, которую составили один стрелковый батальон и артбатарея 470-го полка, батальон связи и тыловые подразделения 405-го стрелкового полка, выгрузилась на перегоне Сухиничи — Козельск. Возглавляемая командиром 470-го стрелкового полка подполковником Д.П. Подшивайловым, группа вступила в бой с прорвавшимися в этот район авангардными подразделениями немцев, с боем отошла к г.Белев, где 18 октября соединилась с первой группой. Без Боевого знамени, которое осталось в третьей группе, дивизия существовать не могла, поэтому в ноябре обе группы были включены в состав 258-й стрелковой дивизии, которая отличилась в боях под Тулой и при освобождении Калуги.

Третью группу составили 616-й стрелковый полк, батальон 470-го стрелкового полка, дивизион 299-го артполка, 158-й отдельный саперный батальон, штаб дивизии с Боевым Знаменем дивизии, а также дивизионные тылы. Группа временно стала именоваться «сводным отрядом 194-й стрелковой дивизии» под командованием военкома дивизии полкового комиссара М.Н.Ермакова. По железной дороге они успели продвинуться лишь до Калуги. Здесь в период с 4 по 8 октября, по мере подхода эшелонов, им и пришлось выгрузиться, и здесь же, севернее Калуги, они приняли первый бой. Город удержать не удалось, и в связи с угрозой окружения, командарм 49-й армии приказал начать отход в направлении г.Серпухов. В период отхода погиб военком Ермаков.

Но отряд не просто отступал. В ночном бою на лесной поляне близ Лаврово-Песочни он разбил вражескую войсковую часть особого назначения, которую сначала посчитали обозом. Были захвачены важные документы и пленные.

К исходу 17 октября основные силы отряда вышли в район Серпухова, но отдельные группы подходили еще вплоть до 25 числа. Командир отряда майор Чистяков А.А. доложил командующему 49-й армии генералу Захаркину о прибытии. Где знамя - там дивизия. Узнав, что Боевое Знамя дивизии находится в отряде, Захаркин приказал доукомплектовать ее до полнокровного состава. За ней и ее частями сохраняются прежние номера.  

Сразу же командарм поставил задачу:

— Кременки!.. Шоссе, мост через речку, справа — лес, слева — луг, все открыто. Очень важный пункт на пути к Серпухову, нельзя отдавать его противнику! Направьте туда к утру батальон в помощь шестидесятой дивизии!

В четыре часа 18 октября батальон — 375 бойцов и командиров во главе с лейтенантом И.Л. Базилевским занял боевые позиции в Кременках, положив этим начало обороне 194-й стрелковой дивизии на серпуховском направлении, то есть уже на ближних подступах к Москве. 19 октября был отдан приказ о реорганизации сводного отряда в 194-ю стрелковую дивизию. Возможно, именно в этот период попали в дивизию Литов и Шматков. Как правило, доукомплектование частей проходило как за счет прибывших из запаса, так и из остатков разбитых полков и батальонов.

Командиром дивизии был назначен преподаватель кафедры тактики Военной академии имени М.В.Фрунзе комбриг П.А.Фирсов. Одновременно он становился начальником гарнизона города Серпухов. 23 октября он уже ставил задачи командирам частей на организацию обороны. В резерв выделялись стрелковая рота 470-го полка, дивизионная разведрота и рота саперов.

Дивизия заняли оборону по рубежу Боровна-Кременки-Дракино. Серпухов не сдали, несмотря на яростные атаки немцев, целью которых была Москва. Кстати, в их планах одним из промежуточных этапов продвижения к столице были Бронницы. Под Серпуховом дивизия держала оборону вплоть до 16.12.1941, а утром 17.12.1941 перешла в наступление и к 25.12.1941 прорвала восьмикилометровую оборонительную полосу противника.

Но наши земляки выбыли из числа защитников города 9 ноября, т.е. в период ожесточенных боев, когда немцы еще верили, что Москва уже близко, и она падет. Не пала. На участке 194-й дивизии немцы не прошли.

Какой была война для Литова и Шматкова? Во-первых, служба в разведке - это уже характеристика, там оставались только лучшие.

Дивизионный разведчик Бухенко В.Ф. вспоминал: «Главная задача нашей разведроты была - захват языков. Работали мы на глубину до 20 километров за линией фронта. Обычно мы возвращались в ту же ночь, но если ходили глубоко в тыл, то могли вернуться и на вторую ночь. Во время наступления как пехоту нас не использовали, берегли. Но постоянно давали нам различные задания, обычно по налаживанию связи с каким-нибудь подразделением нашей дивизии.

Наша разведрота непосредственно подчинялась начальнику штаба дивизии и начальнику разведотдела дивизии, только они могли ставить нам задачу. Ну и, конечно, командир дивизии. Обычно в наступлении, при нем всегда была небольшая группа разведчиков для выполнения самых срочных и опасных заданий. 

Смерть наших разведчиков, конечно, переживалась гораздо острее, чем смерть незнакомых тебе людей. ... Помню, гибель первого из нашей группы Васи Стасевского просто потрясла меня: мы попали под артобстрел, и осколок мины попал ему в висок так, что оба глаза выскочили из орбит, и висели на лице только на нервах….

Потери же пехоты, если поначалу еще как-то волновали, то потом уже на это не особо обращали внимание…. Мы спокойно могли есть, поставив котелок на труп нашего же солдата…. Уборка и захоронение погибших в нашей армии была налажена безобразно. Зато немцы сразу собирали своих, даже во время тяжелых боев и отступлений, и по-человечески их хоронили. А у нас…. Месяцами могли лежать неубранными…. Вдоль дорог, на дорогах лежали, и по этим трупам ездил наш же транспорт…. Особенно угнетающе эти картины действовали на необстрелянное пополнение...».

Но у разведчиков было свое правило, о котором после войны говорили все из них - погибших на территории врага не оставлять.

Сейчас уже не установить, как погиб Юрий Шматков. Записано: «в разведке». Уж там, в тылу у немцев, причин погибнуть было множество. Но значит, остальные из группы не бросили даже погибшего товарища, и он был похоронен в районе д.Боровна. Возможно, там было полковое или дивизионное кладбище. Павел Литов мог быть тяжело ранен, выполняя какое-то особое задание командования на переднем крае, теперь этого уже не узнать.

Сейчас деревни Боровна нет, но братское захоронение есть. Там похоронены более 140 павших, из них известные не все. На могильных плитах есть фамилия Шматкова, но с ошибкой в инициалах: не «Ю.И.», а «Ф.И.» Есть там и Литов П.Д., который, возможно, тогда остался жив, а сколько их, погибших, чье место захоронения мы не узнаем никогда.

Находится братская могила в Жуковском районе Калужской области в 3 км севернее Кременок на развилке дорог в Екатериновку и бывший пионерлагерь «Курчатовец» (сейчас база отдыха).

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome

https://pamyat-naroda.ru/

http://militera.lib.ru/h/0/pdf/shilov_kk01.pdf

http://www.universalinternetlibrary.ru/book/26116/ogl.shtml

http://romanova.photo/publ/vospominanija_razvedchika_bukhenko_vladimira_fedorovicha_p_p_82660/6-1-0-81