РамСпас поиск. Возвращение

РОМАНОВ ИЗ МЯЧКОВО. ГВАРДИИ КАЗАК

Из Книги памяти Московской обл., т.22-II:

Интересная судьба у этого совсем молодого парня. Если посмотреть его документы, то еще до призыва в армию он был осужден на 5 лет, причем военным трибуналом. Родился в Раменском районе, не казак, но служил в сабельном эскадроне гвардейского казачьего кавалерийского полка. В девятнадцать сложил голову в бою за Отечество. Места, где был похоронен, в Книге памяти нет. Почему? Расскажу и об этом.

9 апреля 1943г. в Военно-пересыльный пункт Тульского горвоенкомата поступил призывник Романов Владимир Борисович 1925 г.рождения. Родился он в д.Нижне-Мячково (так в документе) Раменского района Московской области. Образование 1 класс. Место жительства там же, в Нижне-Мячково. Проходил он по отдельному списку, т.к. имел судимость по Указу от 26.12.41г. сроком на 5 лет. К списку прилагался акт санобработки и приговор военного трибунала.

Так за что же был осужден военным трибуналом юноша, еще и в армии не служивший? Все поясняет ссылка на Указ. Наверное, со времен той войны мы и сейчас используем выражение «трудовой фронт». Тогда он таковым и был. В прямом смысле. И жил по законам военного времени.

Страна готовилась к войне, и способность страны воевать с таким врагом как немецкая армия, заключалась не только в хорошо вооруженной и обученной армии, но и в возможности быстрой перестройки экономики, ориентированной на военные нужды. Т.е. решающим становился военно-промышленный комплекс. С началом войны именно он, его способность дать все нужное фронту, стали залогом того, что мы сумели остановиться, удержаться, и врезать так, что добивали немцев уже в Берлине.  

Но оборонные предприятия строились не только в центре, но и в малонаселенных местах. Там просто не хватало рабочих рук. Нужно было обеспечить эти предприятия людьми. Время было тревожное, и власть начала применять военные принципы в мирное время. Указом от 26 июня 1940г. законодательно рабочие были прикреплены к предприятиям с запретом увольнения и установлением уголовной ответственность за опоздания на работу и отсутствие на рабочем месте. С конца 1941г. на основе этого Указа стали появляться другие правовые акты, многократно усиливающие ответственность рабочих за уклонение от работы, но главным образом - за попытки самовольно уйти с предприятия. Вслед за рабочими специальные принудительные меры распространились на учеников-подростков, учащихся ремесленных училищ и школ ФЗО, а позднее и на колхозников, то есть практически на всех работающих на производстве и на селе.

Война ужесточила требования к тылу. Теперь военные трибуналы вопросы нарушения трудовой дисциплины рассматривали наравне с уклонением от военной службы. Причем, по упрощенной форме - следствие как таковое, практически не проводилось.

26.12.1941 г. вышел новый Указ «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий». Он гласил:

«Всех рабочих и служащих мужского и женского пола предприятий военной промышленности (авиационной, танковой, вооружения, боеприпасов, военного судостроения, военной химии), в том числе эвакуированных предприятий, а также предприятий других отраслей, обслуживающих военную промышленность по принципу кооперации, считать на период войны мобилизованными и закрепить для постоянной работы за теми предприятиями, на которых они работают.

Самовольный уход рабочих и служащих с предприятий указанных отраслей промышленности, в том числе эвакуированных, рассматривать как дезертирство и лиц, виновных в самовольном уходе (дезертирстве), карать тюремным заключением на срок от 5 до 8 лет.

Установить, что дела о лицах, виновных в самовольном уходе (дезертирстве) с предприятий указанных отраслей промышленности, рассматриваются военными трибуналами».

Теперь самовольный уход с предприятий «оборонки» стал законодательно называться дезертирством. Было ли это ужесточение обоснованным? Даже с учетом войны статистика прогулов, самовольных уходов и, как следствие, судимостей говорила о том, что улучшений в трудовой дисциплине все еще не было. Причем, резко выросло число осужденных по «трудовым» статьям молодых, в возрасте до 20 лет: с 25% в 1940 г. до 45- 60% в конце 1941 г. (по Западной Сибири).

Был и еще один очень засекреченный Указ от 31 мая 1941 г. Он установил уголовную ответственность по всем видам преступлений, начиная с 14-ти лет. О нем не знали даже многие судьи, поэтому массово Указ не применялся.

Таким образом, существовавшие в мирное время стимулы к труду (премии, почет, какие-то блага) с началом войны сместились в сторону принудительно-карательных. Не думаю, что это было легким решением, но от обстановки на трудовом фронте само существование страны стало зависеть не меньше, чем на боевом. Не будем бросать камни в «сталинский режим». В результате он обеспечил все, что нужно было фронту для победы. Да, это решение было жестким. Если мобилизованный после вручения ему мобилизационного листка не являлся на предприятие, он привлекался к суду по Указу от 13 февраля 1942г. (исправительно-трудовые работы до 1 года), а за неявку на работу после зачисления в штат предприятия (строительства) отвечал по Указу от 26 июня 1940г. или Указу от 26 декабря 1941г. (до 8 лет).

Увы, жестокими были законы войны и для тех, кто откатывался под ударами немцев вглубь страны, и для тех, от кого зависело, сколько и чего будет у солдата, чтобы остановиться и начать немцев бить. Всегда ли эти приговоры были справедливыми? Конечно нет, но мало ли у нас сейчас, в мирной жизни приговоров, которые вызывают внутренний протест у нормального человека своей несправедливостью и несоизмеримостью проступка и наказания? Увы, достаточно.

Но даже в среде карательных органов зрел протест против наказания подростков. Ведь совсем пацаны! Оторванные от семей, зачастую помещенные в бараки и землянки, они бежали домой просто от отчаяния. А многие и не знали про эти указы. Папка на фронт уходит, как не повидать! День отлучки - и под трибунал.

1 августа 1942 г. рабочие-подростки, не достигшие 16-ти лет, были выведены за рамки Указа от 26 декабря 1941 г. Их приравняли к учащимся ремесленных училищ и школ ФЗО, для которых в случаях самовольного ухода из учебных заведений была предусмотрена более щадящая мера - до 1 года трудколонии. Многие приговоры в отношении малолетних рабочих подверглись пересмотру и осужденных начали возвращать из тюрем на заводы.

Многие уходили с закрепленных заводов сознательно. Уезжали домой, к родственникам, многие убегали, чтобы попасть на фронт. Особенно тосковали мобилизованные из сельской местности. Людей не хватало везде, и зачастую руководители заводов, не относящихся к военно-промышленному комплексу, и колхозов принимали сбежавших и помогали прятать их от милиции. Учли и это. 29 июня 1944г. был введен новый порядок действия Указа. Теперь уголовную ответственность за самовольный уход рабочих несли директора предприятий, учреждений и председатели колхозов, виновные в приеме на работу и укрывательстве бежавших работников.

Эти меры применялись и на других предприятиях, которые работали в интересах фронта, а на фронт работали все. Но там наиболее частыми были наказания за прогулы и опоздания. Они тоже были суровыми. Например, с 18 октября 1942г., получая за прогул или опоздание приговор по Указу от 26 июня 1940 г. (от 1 до 6 месяцев ИТР), осужденный должен был лишаться и части хлебного пайка. Это в голодное-то время! Суровое наказание, ведь лишали еще и 25% зарплаты.

Не знаю, на каком предприятии работал Володя Романов, и за какую провинность он попал под трибунал. Но он не был преступником. Может, хотел повидаться с семьей, может, на фронт сбежал, а может, просто загулял, парень-то совсем молодой. Но... Закон есть закон. Срок ему определили по нижней планке - 5 лет. Для отбытия наказания его могли направить и в лагерь, и на любое другое предприятие, но могли оставить и в Раменском на особом режиме пребывания. Таких как он, было очень много, готовых сложить голову на фронте, но получивших срок. Оценили это и в правительстве, ведь эти осужденные - часть мобилизационного резерва страны.

В конце 1941г., было принято принципиальное решение о призыве в армию осужденных граждан, и отбывших наказание, и находящихся в местах лишения свободы как условно-досрочно освобожденных. Был предусмотрен упрощенный порядок снятия судимости отличившихся в боях по ходатайствам командиров частей.

Из Тульской «пересылки» 21 апреля 1943-го Володя Романов был направлен в 33-ю запасную стрелковую бригаду в г. Муром. Целый год он служил в этой бригаде. Думаю, рвался на фронт. 

В мае 44-го его включили в команду №4, которая 16 числа прибыла в Минеральные Воды Северо-Кавказского военного округа. В списке он числится как окончивший 3 класса, может в учебной бригаде и образование подтянули? Вся эта команда в тот же день, 16 мая, была направлена в 5-ю запасную кавалерийскую бригаду. Там Володя прошел кавалерийскую подготовку. Это посложнее пехотной.   

Из воспоминаний кавалериста Ефремова: «Чтоб по-настоящему нас выучить, не менее 2 часов в день мы выходили ежедневно на корт - площадка для каждого отделения была, и посередине был круг диаметром метров 30. Посредине командир отделения с плеткой, и мы вокруг него ездили. 

Это была учебная езда, очень тяжелая, и выполняли команды: вольт направо, налево. Это повороты круговые - петля. Самое страшная команда была - брось стремя и учебная рысь. Стремя бросаешь, а на седле держишься исключительно за так называемые шлюзы - внутренняя часть бедра. У кавалеристов там даже нашиты на галифе кожаные вставки - в конном спорте. Ведь не зря же нашиты - эти места они трутся так, что можно без штанов остаться. Эти тренировки вырабатывали силу мышц бедер, в конце концов, у меня задняя часть превратилась в подошву, как на подошве кожа, я мог не только на лошадь, а на любой забор залезть и сидеть.

Я научился не только делать любые приемы джигитовки, я мог соскакивать и опять подниматься, мог наклоняться и с земли поднимать любой предмет, мог делать ножницы на полном скаку, и пересаживаться спереди назад - снимать карабин… Подготовка была хорошая. Сила этих мышц была до того развита, что я мог человека задавить, если он попался.

Снаряжение для лошади весит больше 2 пудов - 32 кг. Там на седле: две переметных сумки, двое кабурчат. Переметная сумка - сзади седла висит, одна слева - для лошади целиком, ты не имеешь право ничего там хранить, а правая твоя. А кабурчата на луке передней висят - это НЗ для твоей лошади - там 4 кг овса. Они типа кисета из кожи. 

Сзади возишь шинель, фланелевую попону для лошади - летом она не нужна, а вот когда непогода, мы часто ими пользовались. Если мы не спешили, а нормально двигались, как положено, обычно мы проходили где-то 50-60 км в день - это средний марш. Пехотинцы - 25-30 км. Форсированно иногда и до 100 км». 

Осенью 1944-го Владимир Романов был уже бойцом сабельного эскадрона 36-го гвардейского казачьего кавалерийского полка 10-й гвардейской казачьей кавалерийской дивизии. 

К 4 октября 44-го дивизия за 20 ночных переходов совершила 950-км марш и вышла на территорию Венгрии. 

В 17.00 5 октября она выступила из занимаемого района и сосредоточилась в д.Элек. В 8.00 6 октября полки пошли в наступление на расположенную в 5км западнее Элека д.Кетельхаза. Шедший в авангарде 40-й полк был встречен мощным огнем немцев, но развернувшийся справа 36-й полк своими решительными действиями обеспечил прорыв и к 11.30 6 октября полки полностью заняли Кетельхазу. 

В этом бою погиб молодой кавалерист-сабельник Владимир Романов. Его отец, Борис Карпович, жил в Нижнем Мячково.

Из воспоминаний кавалериста Ефремова: «Если бы мы сами людей своих хоронили, то кто бы шел дальше? Нам обычно всегда надо было идти вперед. В каждом воинском соединении были похоронные команды, которые шли после. Были трофейные команды и похоронные, может это одно и то же, я не знаю. Они собирали и подсчитывали трофеи, убитых и их хоронили. Но иногда у нас самих была возможность своих хоронить. Например, мне дважды приходилось хоронить своих товарищей. …И вот мы около 20 человек похоронили, написали на братской могиле, кто там, и поехали дальше». Володю Романова похоронили около церкви в Элеке.

В донесениях о потерях местом гибели Романова указаны и «д.Илек», и «г.Злек». В журнале боевых действий дивизии деревня записана как «Елек». На самом деле это Элек – деревня в 20км юго-восточнее Бекешчабы на границе с Румынией. В деревне есть братская могила советских воинов на католическом кладбище у церкви, ул. Кетедьхаза. Там похоронены 55 человек, но известны только 38 фамилий. Владимира Романова среди них нет, он среди неизвестных.

Родные могут гордиться его службой в 10-й гвардейской казачьей кавалерийской Кубанско-Слуцкой Краснознамённой орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого дивизии. Это почетно, служить в такой дивизии.

Ищите своих близких!

Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 8-496-46-50-330 Горбачев Александр Васильевич.

Все материалы по поиску без вести павших на сайте http://gorbachovav.my1.ru/

Использованы материалы:

http://www.obd-memorial.ru/html/index.html

http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome

https://pamyat-naroda.ru/heroes/

http://nasledie-sluck.by/ru/sluchina/3909/Military_units/5334/

https://www.lawmix.ru/docs_cccp/7065

https://iremember.ru/memoirs/kavaleristi/efremov-vladimir-dmitrievich/

http://szovjet-katona.ucoz.hu/index/ehlek_elek/0-164

http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=21974.0