РамСпас
поиск. Возвращение
70 лет битвы под Москвой
СОЛДАТ АГАПОВ. «ОСТАВЛЕН У ПРОТИВНИКА…»
Из Книги
памяти Московской области (т.22-I):
Не могу
утверждать, что место его гибели установлено без всяких сомнений, поиск всегда
предполагает некую долю вероятности. Поэтому скажу так: можно предположить, что
Федор Агапов погиб 13-15 февраля 1942 г. у д. Барсуки Мосальского района
Калужской области.
На чем это
предположение строится? В архивах хранится донесение о безвозвратных потерях
979 артиллерийского полка 173 стрелковой дивизии, в котором сказано, что радист,
красноармеец Агапов Федор Борисович, 1919 г.р. 13.02.42 был ранен и оставлен у
противника близ д. Барсуки Мосальского района. Там же указан и его домашний
адрес: г. Брониц (так в донесении), ул. Кожуновская (правильно Кожурновская),
д.112. На Кожурновской такой дом есть. Больше никаких сведений о нем не найдено,
в т.ч. и в архивах по военнопленным.
Обстоятельства,
при которых он стал числиться пропавшим без вести, позволяют сделать
предположение о его гибели.
Зимой
42-го у никому не известной деревни Барсуков развернулись бои, которые стали
частью битвы за Москву, точнее продолжением декабрьского контрнаступления. С января 1942 г. на территории Мосальского
района вели бои войска 49-й, 50-й, 10-й армий и 1 го гв. кавкорпуса. 173-я
стрелковая дивизия сначала входила в состав 49-й, а с 18 января 42-го 50-й армий.
С 24 января она вела упорные бои за Варшавское шоссе в районе Вышнее – Барсуки.
Бои
эти были затяжными и необычайно кровопролитными. Немцы возвели вдоль шоссе облитые
водой ледяные валы, которые не пробивали даже орудийные снаряды. Кроме этого, была
создана эффективная система огня, да и в небе господствовала немецкая авиация.
Какие
мужество и стойкость потребовались нашим бойцам и командирам, чтобы эти
непреодолимые препятствия штурмовать! Казалось бы, где генерал Жуков и где
красноармеец Агапов! Но вот читаю боевые документы тех лет и понимаю, не было бы
победы Жукова, если бы на боевой позиции у Барсуков не держали оборону,
штурмовали ледяные валы солдаты Агаповы, Ивановы, Петровы из Бронниц, Омска,
Новосибирска… Именно
они, каждый на своем рубеже, у неизвестных деревенек и высоток, каждый в своем
окопе делали эти битвы великими для нас.
25
января 50-я армия оседлала
Варшавское шоссе в километре юго-восточнее д. Барсуки. Бои разгорелись ожесточенные.
Шоссе переходило из рук в руки и обстановка менялась стремительно. Вырвавшиеся
вперед дивизии 50-й армии образовали мешок, в основание которого утром 6
февраля немцы и ударили с двух сторон – от деревень Вышнее и Ситское. Уже днем
расстояние между ударными группами немцев доходило до 200-300 метров, но
главное, они перерезали лесную дорогу, по которой было организовано снабжение
дерущихся у Варшавского шоссе в районе д. Барсуки наших частей.
7
февраля группировки немцев соединились и горловина «мешка» затянулась.
Возможность снабжения уже измотанных и обескровленных в предыдущих боях 173-й,
413-й, 154-й, 340-й стрелковых дивизий и 32-й танковой бригады была утеряна. Немцы
воевать умели, а наши командиры учились. Только цена этой учебы измерялась
тысячами жизней.
С момента окружения началось
методичное истребление попавших в него войск немецкой артиллерий и атаками
пехоты. У наших же артиллеристов вскоре осталось всего по несколько снарядов на
орудие. Частые бомбардировки не только наносили урон людям и технике, но еще и
деморализовали окруженных.
9 февраля части 336-й дивизии ударом
в районе Вышнего попытались прорвать кольцо окружения извне, но потеряв только
убитыми около 300 человек, успеха не имели. Ночные лобовые атаки также были
безуспешными по причине все той же тактической безграмотности и без
организованного взаимодействия с артиллерией и танками. Сколько жизней было
погублено!
10
февраля. Переговоры Жукова и Болдина (командующий 50-й армией):
«ЖУКОВ.
Доложите тов. Болдин, что Вы все таки как командарм думаете сделать и как
выпутаться из грязной истории, в которую, благодаря своей беспечности, Вы
влипли. Вы надеетесь на какие-то несуществующие самолеты? Не понятно, что за
фантазия командарма в столь ответственном деле. Или Вы думаете, что стоит
только командарму донести, и он с себя ответственность снимает? Но так, видимо,
не выйдет на этот раз у Вас, и Вы должны со всей ответственностью доложить».
Жуков-Болдину: «…50 армия больше,
чем кто-либо безответственно понесла большое количество потерь, при этом ничего
не сделав существенного, это первое. Второе, Вы и впредь ничего
не сделаете, только будете нести напрасные потери, если будете без конца
топтаться на одном месте и повторять десятки раз неудавшиеся атаки в одном и
том же месте.
Третье. … неужели Вы своей
группировкой не можете взять одной деревни, хотя бы Ситское или Вышнее, чтобы
подать боеприпасы частям, ведь деревню, наверное, занимают не больше батальона,
неужели Вы всей армией не можете взять одной деревни, не понятно?
Четвертое. Вы насчитали
столько противника, что прямо хоть переходи к обороне или вновь отходи под
Калугу, зачем Вы верите прохвостам, которые Вас путают неизвестно с какой
целью…
Пятое. Поймите и то, что
впереди действует изолированная группа Белова и Ефремова, которым Вы обязаны
открыть пути снабжения…». (ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1429, л. 155-157).
Группы
Белова и Ефремова… В материале о погибшей в группе Ефремова нашей землячке
военфельдшере Кожичкиной («Убита в Шпыревском лесу…») я писал, какие испытания
выпали на долю этой окруженной ударной группы 33-й армии. Вот на соединение с
ними и прорывались войска 50-й и 49-й армий. Не смогли. Не напрасно высказывал
Жуков командующему 50-й армией за нерешительность и малодушие. 33 армия
погибла, погибла и Надежда Кожичкина. Федор Агапов, сам того не зная, рвался со
своим артполком на ее выручку. Он не знал о правильности или ошибочности
принимаемых командирами решений, он честно и мужественно выполнял свой
солдатский долг и его выполнил. Ценой жизни.
Согласно донесению 13 февраля он был
ранен и «оставлен у противника». Если раненых не успевали вынести при
отступлении, то писали, как правило, «оставлен на поле боя». Но в ситуации под
Барсуками скорее можно предположить другое: «оставлен противнику». И вот
почему.
Окруженные сами предпринимали
попытки прорыва. Первая из них в ночь с 13 на 14 февраля с треском провалилась
из-за бездарного руководства, а немцы уже 14-го сузили «мешок» до полутора
километров в поперечнике. Укрыться от осколков и пуль стало просто негде. Выход
был один –незамедлительный прорыв ближайшей ночью, иначе медленная смерть на
мерзлой земле от голода, мин и снарядов. Дальше каждый полагался лишь на судьбу
– смерть, плен или выход к своим.
С наступлением темноты отчаянная
атака началась. К утру 15-го основная часть сил вышла к своим, а те кто не
смогли, либо сдались в плен, либо бились до последнего патрона и погибли. Для
меня и сейчас необъяснимо то, что голодные, измученные люди практически без
артиллерии и танков брешь в немецкой обороне пробили, а войска с внешней
стороны не смогли. Какой тяжелой была эта наука – побеждать.
Федора Агапова среди прорывающихся
не было. Трагедия «котлов» наиболее печальной была для тяжелораненых и лежачих
больных. В окружении они медленно умирали без элементарных медикаментов и
возможности проведения необходимых хирургических операций. Что могли сделать
врачи и медсестры?! Но главная трагедия в том, что очень часто их не могли
брать с собой в прорыв. Неповоротливые телеги с ранеными сковывали движение
частей и тогда из окружения не смогли бы выйти все. Это понимали и сами
раненые, и те, кто их оставлял. Жестокая правда войны. Мне приходилось читать в
воспоминаниях ветеранов, что в таких ситуациях им самим приходилось добивать
своих товарищей в ответ на мольбу не оставлять их беспомощных немцам. Были
военные медики, которые оставались с ранеными, понимая, что это и их конец.
Так было и в окруженной группировке
33-й армии, где оставленные в Шпыревском лесу дивизионные медсанбаты были
раздавлены танками и добиты автоматчиками, так было и у д. Барсуки. Неходячие
раненые и больные дивизионных медсанбатов попросту были оставлены на волю
судьбы. Все они либо умерли от переохлаждения, либо были добиты немцами. В
колоннах пленных им было не выжить, отстающих расстреливали. Видимо среди них
был и Федор Агапов, раненый за два дня до прорыва и «оставленный у противника»
в ночь с 14-го на 15-е.
Нет, просто так раненых не бросали. Экипаж
Т-34 лейтенанта Н. Колесникова из 32-й танковой бригады трижды возвращался в
«мешок» и вывез несколько десятков тяжелораненых. Но, видимо, это были раненые
при прорыве, а оставленные в медсанбатах были слишком далеко и обречены.
Те места назвали «Долиной смерти». Как
же много таких долин на нашей земле. В 1987г. в д. Барсуки была устроена
братская могила.
Мемориал в д. Барсуки. Фото Чупринина М.В.
Благодаря усилиям поисковиков впоследствии она стала большим
воинским захоронением. Там похоронены останки 5058 воинов, фамилии 808
известны.
Фамилии Агапова Ф.Б. среди них нет,
но есть другие наши земляки.
Беспалов Илья
Тарасович,
1915 г.р., мл. лейтенант, командир огневого взвода противотанковой батареи 108-й
отдельной танковой бригады 50-й армии. Родился в с. Агро-Пустынь Рязанского р-на
Рязанской обл. Призван Раменский РВК. Погиб при бомбежке авиации противника 31.03.1942г.
Жена, Беликова Мария Ивановна, жила в г. Раменское, ул. Тракторная, д.20.
Гузиков Егор
Федорович (Федотович),
1910 г.р., партизан, Бутчинский партизанский отряд Рогнединской партизанской
бригады, родился в п. Ильинский Раменского р-на. Призван Раменским РВК. Погиб в
июле1942г. Других сведений о нем нет.
Ищите своих близких!
Копии архивных документов находятся в МУ РамСпас. Тел. 46-50-330
Горбачев Александр Васильевич.
Использованы материалы сайтов:
| 
