ВАНЮШОВ И РЯБУШКИН. ПОГИБЛИ В ЭРБКЕ - Мои статьи - Статьи по поиску участников ВОВ

Меню сайта

Категории раздела

Мои статьи [350]

Пропавшие [0]

Статьи о пропавших безвести

Лагеря [0]

информация о концлагерях

Воинские части [0]

Воинские части воевавшие во время ВОВ

Наш опрос

Статистика

Онлайн всего: 1

Гостей: 1

Пользователей: 0

Форма входа

Главная » Статьи » Мои статьи

ВАНЮШОВ И РЯБУШКИН. ПОГИБЛИ В ЭРБКЕ

РамСпас поиск. Возвращение

ВАНЮШОВ И РЯБУШКИН. ПОГИБЛИ В ЭРБКЕ

Из персональной карты пленного:

Ванюшов Николай Васильевич, родился 24.12.1923г. в д.Фенино, шатен, рост 155 см, особых примет не имел, колхозник. Солдат 2-го стрелкового полка, пленен 2.10.41 на Десне, при пленении ранен не был. Ближайшим родственником указан Ванюшов Василий (видимо отец), проживавший по адресу: Московская обл., Раменский р-н, Ленинская жел. дор., ст. Гжель, д.Фенино, дом 111.

Карта пленного заведена в лагере военнопленных stalag XID(321) Oerbke, Нижняя Саксония, Германия, куда Ванюшов 20.10.41 прибыл с эшелоном из Минска. Там же ему был присвоен персональный номер пленного «15871».

Из персональной карты пленного:

Рябушкин Михаил Иванович, родился 23.02.1918г. в д.Речицы, темноволосый, рост 177 см, особых примет не имел, до войны работал слесарем. Солдат 2-го стрелкового полка, пленен 1.10.41 на Десне, при пленении ранен не был. Ближайшей родственницей указана Рябушкина Е. (жена или мать) из д.Речицы.

Карта пленного заведена в лагере военнопленных stalag XID(321) Oerbke, Нижняя Саксония, Германия. Как и Ванюшов, в лагерь он прибыл с эшелоном из Минска, но неделей позже, 27.10.41. Персональный номер пленного - «22677».

К сожалению, на этих погибших наших земляков нет ни записей в книгах памяти, ни анкет или списков на их розыск, ни донесений о безвозвратных потерях. Нет даже информации о записях на обратной стороне карты пленного, хотя, скорее всего, там просто нет никаких записей, уж очень недолгая жизнь была отпущена солдатам в плену.

Что же можно узнать об их судьбе из того, что известно?

Первое – место службы. Полки под номером «2» были в 1-й, 4-й, 5-й, 9-й и 17-й дивизиях народного ополчения. К началу боев под Вязьмой в октябре 41-го все они были переведены на штаты стрелковых дивизий и стали регулярными соединениями. Это означало, что их пополнение, снабжение и вооружение происходило не за счет районов Москвы, где они были сформированы и складов Московского военного округа, а призывниками других военкоматов и со складов Красной Армии, обеспечивающих все воевавшие войска. Была изменена и нумерация дивизий и полков.

Кстати, миф об одной винтовке на трех ополченцев и деревянных пулях родился, видимо, как раз из того, что такими они действительно уходили из Москвы, но к началу боев уже не было ополченческих дивизий. Их пополнили и перевооружили, они прошли какую-то первоначальную боевую подготовку. Ополченческим остался высокий дух патриотизма и готовности умереть за Москву, т.к. основу дивизий составляли люди, которые могли на войну не пойти, но пошли.

Так какая же из дивизий воевала на р.Десна, где и попали в плен Ванюшов и Рябушкин?

Из списка исключаем 110-ю стрелковую дивизию (4-я дивизия народного ополчения), т.к. в начале сентября 41-го она заняла позиции перед озером Селигер (в 1941 – Калининская обл.), где и воевала до 11 октября 41-го. Река Десна уходила на юг от Ельни, а это Смоленская обл.

Посмотрим остальные дивизии.

60-я стрелковая дивизия (1-я дивизия народного ополчения). 26-го августа ее 1283-й (бывший 2-й) стрелковый полк был направлен в 24-ю армию на реку Десна, на смену 100-й стрелковой дивизии, выведенной в резерв. Остальные части остались во втором эшелоне дивизии под Спас-Деменском для прикрытия штаба 43-й армии в Любуне. С началом операции «Тайфун» уже 2-го октября именно 1283-му полку пришлось на Десне встретить первые удары немцев. Полк погиб, но как это произошло, к сожалению, никаких сведений нет.

139-я стрелковая дивизия (9-я дивизия народного ополчения). С началом наступления немцев 2-го октября отошла со своих позиций в междуречье Стряна – Десна на левый берег Десны. Здесь дивизия и держала немцев. На участке ее 1302-го полка (бывший 2-й ополченческий) в этот день немцы оставили более 300 трупов. На следующий день немцы прорвали оборону соседней дивизии и стали выходить в тыл 139-й. Дивизия начала свой отход в сторону штаба 24-й армии, к Волочку.

В этих дивизиях со 2-ми полками и могли служить оба наших земляка. То, что один из них числится плененным 1 октября, может быть или ошибкой при заполнении карты пленного, или он действительно был захвачен в этот день в ходе локального боестолкновения, а может, взят немцами перед наступлением как «язык».

Остальные дивизии воевали восточнее Десны, т.к. находились во втором эшелоне обороны. При этом следует учитывать, что даты пленения в документах могут не соответствовать фактическим, да и местом пленения очень часто немцы указывали направления, на которых наступали. У многих попавших в плен со 2 по 7 октября местом пленения указана Ельня, а пленены они могли быть в любом месте «вяземского котла», просто из района Ельни немцы наступали на этом участке. Так же они могли указывать и Десну, если наступали с ее рубежа.

Любой поиск – это предположения с какой-то долей вероятности. Даже рассказ очевидца может быть не всей правдой. В моей практике был поиск места гибели солдата по просьбе его родных. Однополчанин после войны рассказал, что сам видел как в подводу, на которой ехал разыскиваемый боец, попала бомба. От лошади и солдата не осталось ничего. Результат был неожиданным – солдат умер в плену. Значит, перед бомбежкой в телегу сел другой человек, но очевидец этого не увидел.

С гораздо меньшей долей вероятности, но можно предположить, что наши земляки служили и в других дивизиях ополченцев, воевавших в районе Ельни, если в дате их пленения есть ошибка.

113-я стрелковая дивизия (5-я дивизия народного ополчения). 2-го октября, начав наступление, немцы прорвали переднюю линию обороны и оказалась перед 113-й дивизией. Танки противника атаковали ее позиции в районе Ямное - Ясная поляна. Напоровшись на отчаянное сопротивление, они нащупали в обороне место, не защищенное артиллерией, и ударили там. Правофланговый полк отступил, а немцы начали обтекать дивизию еще и с юга, т.к. сплошной линии обороны в том районе не было. Ее полки пытались вернуть утраченные позиции, но не смогли. В связи с угрозой окружения 4 октября дивизия отступила, проходя через боевые порядки 17 стрелковой дивизии.

17-я стрелковая дивизия (17-я дивизия народного ополчения). После начала немецкого наступления на рассвете 3-го октября появилась разведывательная группа немцев, которая искала брешь между обороняющимися дивизиями и нашла ее юго-восточнее позиций 17-й дивизии. В эту 10-килиметровую брешь и устремилась в направлении на Вязьму 10-я танковая дивизия немцев. Вторая танковая дивизия осталась для окружения и уничтожения 17-й дивизии. В это время она и пропускала через свои боевые порядки наши отступающие разбитые войска, последней прошла 113-я дивизия.

Рубеж обороны на Варшавском шоссе, прикрывал своими тремя батальонами 1314-й стрелковый полк (бывший 2-й ополченческий). Перед окопами бойцов были минные поля, противотанковые рвы, заграждения из колючей проволоки. К 15-ти часам оборону 1314-го полка атаковали пехотная и танковая дивизии немцев. Бой длился до вечера и изрядно поредевшие части дивизии в 23 часа начали отход, понимая, что они уже в окружении.

Судьба этих дивизий была трагичной, практически полностью они погибли в «вяземском котле». Наименьшие потери понесла 60-я дивизия (1-я ополченческая), т.к. в боях по сдерживанию немцев участвовал только один ее погибший полк, остальные погибли при выходе из окружения. По некоторым сведениям (точных сведений нет), из окружения вышли около 4000 бойцов и командиров этой дивизии, в то время как в 17-й дивизии вышли только около 600 из 11,5 тысяч человек.

Сотни тысяч погибших, попавших в плен, умерших от ран – такова цена срыва наступления немцев на Москву в начале октября 41-го. Очень много раменцев пали в те дни в боях, а многие в муках умерли в плену, но ни те, ни другие Отечество не предали.

Попавших в плен огромными колоннами без еды и воды гнали в пересыльно-сортировочные лагеря. Там отбирали тех, кто мог быть использован на работах и эшелонами их отправляли в Германию. Учета пленных практически не было. В архивах можно найти списки, где указаны только фамилия военнопленного, его гражданская специальность и заключение о здоровье. Определить сейчас только по фамилии, кто есть кто, просто невозможно. Должный учет заводился только в стационарных лагерях военнопленных на территории рейха, где в персональную карту пленного заносились основные его данные, пленному присваивался номер, который заменял ему имя и фамилию, и ему выдавался металлический жетон с номером лагеря и его личным лагерным номером.

Ванюшов и Рябушкин прибыли в stalag XID(321) Oerbke, когда лагерь еще не был обустроен. Пленные рыли норы, подобие землянок, строили шалаши, где и пытались согреться в холодные осенние ночи. Для советских военнопленных не были соблюдены и элементарные условия гигиены, зачастую воду пили просто из луж.

В ноябре 41-го приступили к строительству бараков, но невыносимые условия привели к эпидемии сыпного тифа и до февраля 42-го немцы закрывают лагерь на карантин. Фактически это означало мучительную смерть от холода, голода и болезней без какой-либо медицинской помощи. К февралю из 14000 пленных в лагере осталось всего около 2-х тысяч живых.

Датами смерти Ванюшова и Рябушкина записаны 31.12.41 и 01.42, но они условны. Немцы учитывали умерших по жетонам, но у наших земляков их не оказалось, и они были захоронены как неопознанные, о чем в картах пленных сделаны соответствующие записи. 24 декабря 41-го Ванюшову исполнилось восемнадцать, а Рябушкину 23 февраля 42-го исполнилось бы двадцать три года.

Умерших сами военнопленные на тачках и телегах вывозили на оборудованное неподалеку кладбище и зарывали во рвах. Туда же свозили трупы и из соседнего лагеря военнопленных stalag XIВ Fallingbostel. На кладбище советских военнопленных Фаллингбостель-Эрбке похоронено более 30000 наших соотечественников. В память о них открыт мемориал.